3А

Черт знает какой раз пересмотрела 3А. Все-таки это любимый сезон и любимая его часть)
Смотрела ради обоснуя одного пейринга, упоролась совершенно на другой. Как всегда логична хД

- Ты такая же, как и я Лидия. Снаружи невинный цветок, а внутри змея (с) Дженнифер
Как же я тащусь от этой фразы *_*

@темы: волчонок, сериалы, вдохновение

---

Кроссоверы

Когда-то была уверена, что кроссоверы не мое, писать их совершенно не умею да и не хочу. Потом случился Кроссбатл и первый кроссовер Деймон Сальваторе — Беллатрисса Лестрейндж. Было интересно, но не так чтобы упороться. А потом чем больше становилось фандомов, по которым хотелось писать, тем чаще появлялись мысли о кроссоверах.
И что в итоге?
Теперь кроссоверы превратились едва ли не в манию. Одно слово, картинка, намек и идеи генерируются в мозгу с сумасшедшей скоростью. Чем невероятнее кроссовер, тем более упоротые идеи, как следствие сумасшедшее вдохновение.
Что может быть интереснее невозможного

@темы: кроссоверы, писательское

---

Фикрайтерские страдашки

Страдаю от того, что никто из знакомых не смотрела еще "Джессику Джонс".
Тяжело быть райтером, упарывающимся на редкую редкость, да еще и ее выворачивающим ее наизнанку.
Все сама, все сама, эх

@темы: страдашки, сериалы: джессика джонс, писательское

---

Долгострочные планы

В процессе написания текстов на конкурсы, решила себе составить такой напоминательный постик)

Пересмотреть:
Волчонок 3 сезон
Ведьмы Ист-Энда 2 сезон

Досмотреть:
Касл
Игры престолов

Посмотреть:
Доктор Кто
Супергёрл
Борджиа
Константин
Элементарно
Настоящий детектив
Дракула
Королевство

Прочитать:
комиксы Марвела (про Гамбита, Роуг, Ванду, Клинта, Кэпа, Саймона в первую очередь)
Лабиринты Ехо
ПЛиО

@темы: книги, сериалы, планы, комиксы

---

Творческие муки такие творческие хД

Написать фик - четверть дела. Вторая четверть - придумать название и саммари. Самая важная половина - вычитать его, причесать и остаться в живых.
А когда накапливается - внезапно! - четыре текста, волос на голове становится катастрофически мало хД

Тире - любимые тире

@темы: писательское

---

К неизведанным приключениям

Долго думала, стоит ли писать об итогах конкурса на фанфиксе.
Написала, но на предложении о том, что открыла для себя новых авторов, поймала себя на мысли, что при этом не прочитаю их фики, потому что не хочу читать их на сайте. Авторов и правда нашлось достаточно, да таких, что и кинки, и ОТПшки погладили, но все околоконкурсные срачи сгубили к чертовой матери отношение к сайту окончательно. Вряд ли что-то вообще его сможет сейчас изменить, увы.
Но на смену чему-то старому всегда приходит что-то новое. Номинально я еще остаюсь там, фактически там мне проше хранить впроцессные тексты, на случай форс-мажора с виндой. Ну и публиковать некоторых в штатском оперативно хД
И так продолжаю настаивать, что Вэл сделала для конкурса больше

@темы: конкурсы, привет_Вэл

---

Чудеса чудесатые

1732 слова за 3 часа, однако внезапно О_О
Два совершенно разных текста: и по настрою, и по рейтингу, и по фандомам.
Пожалуй, иногда стоит делать перерыв на несколько дней)

@темы: писательское

---

Ликование шиппера

Посмотреть трейлер к 5В Волчонка и не упороться? Не, не слышал.
Хватило пары секунд, чтобы шиппер сошел с ума, а автор захлопал в ладоши
И плевать даже если очередной глюк, но мэрриш

@темы: волчонок, мэрриш

---

Пару сигарет спустя (гет)

Как будто меланхоличный драбблик.
Как будто не совсем R, но что-то около.
Как будто скорпигерм.
Совершенно точно во всем этом безобразии прошу винить Несс


Каждый день одно и то же. Лечь за полночь, еле встать рано утром. Хронический недосып, вечная усталость и безразличие ко всему окружающему.
Она рисует стрелки, проводит пару раз тушью по ресницам, красит губы – маска на сегодня готова. Она будет улыбаться, говорить, задавать вопросы и тут же отвечать на них. Механическая кукла, живущая по распорядку. Никто не видит, что прячется за фасадом, потому что наплевать. Люди – марионетки, рабы собственной зоны комфорта. Шаг – и нет ничего, только горечь обманутых ожиданий.
Месяц за месяцем жизнь проходит мимо, но она упрямо продолжает делать вид, что не замечает этого. Когда все размеренно, меньше сюрпризов. «Хватит с нее риска в юности», - повторяет как мантру.
Стук каблуков отдается эхом в пустынных коридорах. Она приходит на работу первой, уходит последней. Из-за каждого угла выглядывают призраки прошлого и тут же прячутся от тяжелого взгляда. Парой кружек кофе спустя скрипит перо по пергаменту. Возвращается та, которую боятся и поэтому уважают. Несгибаемая и уверенная. Лидер по натуре, начальник по призванию.
И этого хватает ровно до вечера среды, когда пуговицы летят на пол, сыплются проклятия, эмоции вырываются наружу. Тени отступают перед натиском бури. На столе больше нет места бумаге, на нем – она. Стонет, кричит, вцепляется ногтями в кожу. Секс как анестетик на несколько часов, но и он по графику. Никаких опозданий, никаких отговорок.
- Белье, - шипит сквозь зубы.
- Новое куплю, - звук рвущейся ткани вызывает одобрительный стон.
- Дверь, - пытается командовать она, прижатая к стене его телом.
- Уже давно никого нет, - и резко входит в податливое тело.
Она кусает его за шею, он в отместку впивается пальцами в бедра. Наверняка придется сводить синяки. Снова. Он вытрахивает из нее жалость к себе так самозабвенно, что она забывает свое имя. И благодарна ему за это, но никогда не признается вслух.
Раз за разом наблюдает, как он одевается после, не глядя на нее.
- Увидимся через неделю, - произносит по привычке.
- Пришлю сову, - на автомате поправляет она.
Сын заклятого врага – единственное утешение старой девы. Она щурится от полупрозрачного дыма, попадающего в глаза. Дело не в молодости или легкодоступности, с ним не нужно притворяться, соответствовать ожиданиям. Он знает ее такой, какой она стала, и никогда не узнает, какой была.
Кто бы мог подумать, что именно со Скорпиусом Малфоем она почувствует себя женщиной спустя столько лет. Ошибка, превратившаяся в традицию – в среду она всегда занята. На несколько часов реальность становится ощутимой, чтобы после пары сигарет снова превратиться в морок.
Гермиона Грейнджер шесть дней в неделю только притворяется живой, но кому какое дело.

@темы: драбблы, мои фики, творчество, привет Несс

---

Нытья псто

Ручки, ножки дергаются, слиться хочется везде, где только можно.
Я уж думала, стадия недомандража с воплями "все херня" перед конкурсами года полтора назад минула.
А может, все дело в работе, где люди меня самым натуральным образом бесят. Настолько, что с десяти утра просто перестала брать трубку телефона, ибо нехер.
Писать хочется, а что не знается.
Упорите меня на драбблик меланходический, а.
Даже марсов включила, последний способ терапии, а то еще творческого кризиса не хватало.

@темы: работа, реал, уныние, писательское

---

Чуточку ВандаНаташи *_*

@темы: мстители, Алая Ведьма, Ванда Максимофф, Черная Вдова, Наташа Романофф, ванданаташа

---

Жизнь - боль

Дернуло же. Начиталась ПВПшек по стивонаташе *здравствуй, Марвел*
Даже если горячо, жутко ООСно, а меня это сквикает, про бесконечных мужчин и девушек молчу.
НО! теперь хочу написать сама стивонаташу. И плевать, что до февраля уже все расписано.
В полной мере понимаю смысл фразы "фандомная шлюха".
Страдашки.

@темы: марвел, вдохновение, стивонаташа, писательское

---

И снова о птичках хД

Как всегда честно стащила у  Necessitas.

Вы пейринг по знакому мне фандому *лучше, который шипперю, ага*, я вам отвечаю на вопросы:
1. Кто устраивает дома больший беспорядок?
2. Кто больше смущается публичных проявлений чувств?
3. Кто забавней в пьяном состоянии?
4. Кто пишет больше смсок?
5. У кого из них более "позорный" вкус в музыке?
6. Кто из них больше читает?
7. У кого лучше получается общаться с детьми?
8. Кто чинит все дома?
9. У кого более странное хобби?
10. Кто готовит и кто занимается уборкой?
11. Кто чаще всего целует в нос/лоб?
12. Кто чаще всего ревнует?
13. Кто ухаживает за заболевшим?
14. Кто затаскивает в воду, когда они на пляже?
15. У кого лучше отношения с родней и друзьями партнера(ов)?
16. Кто заставляет не забывать о еде?
17. Кто дурачится и подшучивает?
18. Кто помнит о годовщинах?
19. Кто с большей готовностью рассказывает другим людям об их отношениях?
20. Кто первым звонит в случае ссоры?

от  lonely_dragon -

Роуг/Логан

1. Они оба живут на чемоданах, но уверена, что Логан все разбрасывает постоянно. А Роуг чего, если в комиксах, то шортики да маечки, если в фильме, то собранная и ухоженная, никаких проблем. Это Логан стихийное бедствие с когтями наперевес)
2. В комиксах точно Логан, Шельма достаточно раскрепощена, чтобы ходить полуголой и не стесняться своих чувств хД В фильме, пожалуй, Роуг. Боится лишний раз дотронуться, а то как-то прикоснулась, чуть не убила бедного хД
3. Роуг. До последнего будет убеждать Логана, что она в порядке) А Логану что, будет наблюдать, как она от натыкается на стены, чертыхается, а сам курить сигару и потягивать вискарь или еще чего
4. Вот прям щас Логан взглядом послал всех в неизведанные дали хД Посему получается, что Роуг.
5. Эм, музыка, музыка, музыка. Почему-то уверена, что Логану понравился бы шансон, поэтому определенно у него, да.
6. Роуг. Не уверена, что Логан вообще что-то читал в своей жизни хД Человек действия, чо, драки, если уж совсем откровенно хД
7. У Логана. Шельма таки боится им навредить прикосновением, но наверняка она их любит.
8. Тут Логан делает Шельму как девочку хД
9. Эм, да у обоих, ибо хобби спасать мир сложно назвать обычным хД Хотя Шельма его спасает, забирая у других силу, кхм. Роуг круче хД
10. Хотела бы я сказать, что кто-то третий, но в свободное время Роуг, думаю, ей даже это нравится. Видела мельком в комиксах)
11. Если бы мог прикоснуться, то Логан, но украдкой, когда Роуг спит или около того. Он относится к Роуг куда трепетнее, чем показывает)
12. Роуг, определенно. Она ж не может тего касаться, а он здоровый мужчина,у которого все в порядке с тестостероном хД С другой стороны, учитывая короткие маечки и шортики Роуг, Логан тоже ого-го ревнив да темперамент горячий хД
13. Мари. Логан исцеляется на раз-два, а вот насморк у Роуг уже катастрофа)
14. Роуг. Логан ни за что и никогда, некогда ему такими глупостями заниматься хД
15. Оба скорее одиночки, но Логан пообщительнее будет, а Роуг посговорчивее, тут как повезет.
16. Роуг. Логану некогда и за этим следить. Поел и ладно, нет - значит в другой раз хД
17. Роуг, а Логан - ходячий сарказм. Они стоят друг друга)
18. Не уверена, что кто-то вообще о них помнит, но если опустить супергероический род деятельности, то скорее Роуг.
19. Ни из одного, ни из другой хрен чего вытащишь. Интроверты, что с них взять)
20. Логан, а то Мари может делов натворить: кого-нибудь задеть, вляпать в неприятности, подраться, а то и найти парня другого. А он-то что, он напился и спать лег, ну немножечко подраляс. Мари намного опаснее обижаться хД

от  Necessitas -

Скорпиус/Гермиона

1. Скорпиус. Мальчик привык, что за ним убирают домовики, а поэтому необязательно все возвращать на место. Что ж, Гермиона его в этом убедит со временем хД
2. Гермиона - железная леди, никаких уси-пуси на людей, ни за что, ни при каких обстоятельствах. А вот в темном углу коридора, где никого нет...
3. Скорпиус мил и забавен, наверняка, но Гермиона забавнее с ее желанием все контролировать, в том числе свое состояние хД
4. Кхм, пожалуй, Скорпиус более мобилен. Молодежь, что тут скажешь хД
5. Гермиона по-прежнему пытается привить Скорпиусу любовь к классике, а он бессовестный подбрасывает ей всякую дрянь. И по сей день ведутся споры о том, что из этого большая чушь хД
6. Гермиона. Какие тут вопросы могут быть. Читает и подсовывает Скорпиусу, чтобы образовывался хД
7. Гермиона вообще с детьми не очень сдается мне, а Скорпиус очень даже. По возрасту к ним ближе хД
8. Палочка и совсем неважна чья именно)
9. У Гермиона, а то как же главное хобби - работа, что может быть страннее? Только походы по клубам с парнем, который в сыновья годится хД
10. Домовики из Малфой-Мэнора ну или те же палочки хД
11. Скорпиус, но Гермиона ничег такого не знает *не-не-не, морщится она потому, что сон снится* хД
12. Гермиона, она же не молодеет, ну. С такой разницей стоит задуматься, главное, палку не перегнуть, чтобы и отношения встряхнуть, и дать понять, мол несмотря ни на что все-таки доверяет.
13. Гермиона. Так и вижу, как Скорпиус умирает от бональной простуды и требует повышенного внимания и заботы. Милота ^_^
14. Скорпиус. Гермиона серьезная женщина, у нее полно дел, вот еще бесцельно валяться на лежаке или по воде прыгать, не пристало приличной женщине... Ой, она уже в воде, возмущенно сопит и догоняет Скорпиуса. Каков наглец!
15. И снова у Скорпиуса. Малфои вряд ли примут Гермиону, хоть вывернись она наизнанку, да ей и не надо, вот еще! А вот Скорпиус очень даже быстро сойдется с Гарри и Джинни, те и так его прекрасно знают, с детьми вместе учился хД
16. Скорпиус. Гермионе некогда, она работает *а еще хочет, чтобы за ней ухаживали*
17. Смотря о чем и как, но Скорпиус таки чаще. Нужно же Гермионе хоть иногда расслабляться. И она так забавно щурится, когда злится)
18. Гермиона все контролирует: записывает в ежедневник и всегда помнит все даты, иначе это не Гермиона.
19. Никто. Скорпиусу нельзя, иначе Гермиона его убьет, а Гермионе не пристало сплетничать.
20. Смотря какая ссора, но думаю Скорпиус раньше идет на компромисс. Молодость, гормоны, все дела хД

от  Var_Vara_ -

Лидия/Эйдан

1. Лидия. Она любит срывать одежду со своих парней везде, где только можно хД
2. Эйдан. Ему так-то вообще нельзя ей увлекаться, а он взял и слишком ответственно отнесся к заданию хД
3. Лидия. Будет мило строить глазки, называть Эйдана большим серым волкам и тащить в постель. Мечта, а не девушка хД
4. Лидия. она ж банши, у нее всегда много новостей хД
5. Эм, Эйдан вообще соединяется в одного альфу с братом-геем, кто ж его знает. А Лидию Питер покусал... Сложный вопрос, вариантов масса хД
6. Лидия, если уж древнюю латынь выучила, потому что обычная надоело, что с ней взять хД
7. Почему-то думаю, что Эйдан. Волк же сладил с Красной Шапочкой, тот же принцип)
8. Если мотоцикл, то Эйдан. Если что-то другое, я прям и не уверена. Лидия?
9. Определенно, у Лидии. Ходить голой по лесу и тусоваться в заброшенных домах - это кул хД
10. Эм, Лидия? Хотя нет, домработница куда вероятнее. Когда-нибудь в будущем)
11. Никто. Никакой нежности, только секс, только хардкор хД
12. Скорее Эйдан. Инстинкты, все дела.
13. У Эйдана исцеление, а у Лидии иммунитет. Нафиг болеть, некогда же хД
14. Лидия. Купаться - это хорошо, а Эйдан хмурится, потому что не понимает, но она ему обязательно покажет хД
15. Тут ничья, пожалуй. С одной стороны, стая альф, с другой, не самые сговорчивые и подозрительные подростки. Ну и ладно, им и вдвоем неплохо *_*
16. Голод?
17. Эм, точно не Эйдан, уж больно серьезный и хмурый, а Лидия... Лидия - королева сарказма, безоговорочный победитель в этой номинации хД
18. В Бэйкон-Хиллз столько всего происходит, что не до годовщин вовсе хД
19. Да вот как-то с трудом представляю, чтобы Эйдан рассказывал, например, Кали, да и Лидии не особо распространялась, просто делала. Не, скрытные все.
20. Лидия. Кому как не ей знать, что жизнь коротка, поэтому звонить, спрашивать, почему Эйдан не звонит, и в итоге сводить все к сексу. Хороший сценарий хД

@темы: флэшмоб

---

Чудеса чудесатые

С непоколебимой уверенностью начать писать психодел, на четвертой странице текста понять, что пишешь романс, на шестом - мало того, что романс, так еще и с юмором. А уж про то, что это совершенно невероятный кроссовер, молчу. Вот и как так =_=
Единственное мысль: "Только не флафф, только не флафф".
Типичное творческое, чо.

@темы: конкурсы, писательское

---

Пост писков ^^

Уи
9 декабря выйдет комикс-превью: Scarlet Witch #1
Я счастлив, счастлив, счастлив

@темы: Алая Ведьма, Ванда Максимофф, комиксы

---

Псто любви Варе

Лучи добра за то, что затащила на ЗФБ.
Лучи обожания за то, что показала что-то новое.
Лучи счастья за то, с какой скоростью генерирую идеи.
Лучи восхищения за то, насколько невероятные пейринги получаются.
Лучи вдохновение за то, какой кайф получаю в процессе.

Я все сказал

@темы: конкурсы, привет_Варе, писательское

---

Творческие страдашки

Ударилась в комиксы, сама понять не могу с чего вдруг.
Залпом глотаю по Гамбиту и Алой ведьме, Блинк. Еще бы кто сделал подборочку именно по ним, а то как-то гугл не радует, а комиксов столько, что плакать хочется. Где же люди добрые, такие же упоротые
Нахапала конкурсов непочатый край, а душа требует еще, еще и еще!
Сразу видно Юля в отгулах, как тут творческому началу не активизироваться
Пойду искать комиксы по персам да текст на фанвэй дописывать, дедлай скоро

@темы: читательское, конкурсы, Люди Х, Алая ведьма, Блинк, писательское, комиксы, Гамбит

---

Femslash Secret Santa 2015/16

Как пройти мимо после таких баннеров? Никак!

@темы: фэмслэш, конкурсы

---

Hey, mister policeman (гет)

Автор:  Mystery_fire
Бета:  Кислое Яблоко
Автор обложки:  FoxAlica
Фандом: Волчонок
Пейринг: Джордан Пэрриш/Лидия Мартин
Рейтинг: PG-13
Жанр: Songfic
Размер: Мини (5624 слова)
Статус: Закончен
События: Необоротническое АУ, в котором все люди. Ни банши, ни адских псов, ни прочей чертовщины)
Саммари: Лидия Мартин может похвастаться редким качеством – позволяет себе быть такой, какая есть, без оглядки на кого-либо. И Джордан ценит в ней это намного больше, чем что-либо другое, потому что он не такой. У него долг и обязательства, он не может на них наплевать. Но помощник шерифа не может спать со вчерашней школьницей. Не может. Не должен. Но спит и не хочет это менять. И не будет, потому что ему нравится.
В тексте использован перевод текста песни Eva Simons feat. Konshens – Hey, Мr. Policeman.
Предупреждение: ООС, AU
От автора: Написано на конкурс “К неизведанным приключениям”, тур второй.
Жанр: Songfic
Тема: Внешняя свобода - великая ценность, но только у внутренней свободы есть шанс заставить людей взлететь.
Размещение: Запрещено без разрешения автора.
Дисклеймер: Моя только фантазия.

Читать на Фанфиксе || Читать на Фикбуке

Читать здесь

Рабочий день Джордана заканчивается, когда он заходит к шерифу, чтобы отдать рапорт о вчерашнем обыске дома подозреваемого. Он устал и хочет домой, чтобы наконец выспаться. Для маленького города в Бэйкон Хиллз много работы.
Он стучит в дверь и почти входит, когда срабатывает пульт дежурного.
— Я сейчас…
Стилински отмахивается и щелкает переключателем, чтобы принять вызов.
— Проникновение со взломом и дебош в клубе, — докладывают по рации.
Шериф морщится и закрывает глаза рукой.
— Опять эта Мартин, — устало констатирует он.
— Почему вы так уверены? Имени ведь не назвали.
— Пэрриш, дежурного ведь еще нет? — Стилински дожидается утвердительного кивка. — Может, съездишь? Заодно и с мисс бедствие познакомишься.
— Я…
— Вам придется часто видеться, это я гарантирую.
Джордан мысленно стонет, но соглашается. Он не в том положении, чтобы спорить с начальством: всего пару недель как в городе. Да и загадочная «мисс бедствие» Мартин интригует. Что же это за девушка такая, если шериф на нее так реагирует. Если сходу уверен в ее причастности.
— И не ведись на красивую обертку, это сущий демон во плоти. Недаром рыжая — самая настоящая ведьма, — вдогонку ему кричит Стилински.
Интерес только крепнет, пока Джордан едет до единственного в Бэйкон Хиллз клуба. По всему выходит, что Мартин та еще оторва, и подспудно он ее уже уважает. Нелегко добиться того, чтобы полиция смотрела на все выходки сквозь пальцы. Либо влиятельная семья, либо она действительно чертовски хороша.
«Сейчас и посмотрим», — думает он, открывая двери клуба.

* * *

Ревущая в колонках музыка мгновенно оглушает. Толпа подростков танцует, кричит, беснуется, буквально снося все на своем пути. Похоже, что Джордана никто даже не замечает. Все внимание приковано к рыжеволосой девице на сцене в брюках и топе, которые обтягивают ее, как вторая кожа. Не скрывают ничего, наоборот, подчеркивают каждый изгиб тела.
Она взмахивает волосами, хватает микрофон и смотрит прямо на Джордана.
«Эй, мистер полицейский,
Я не хочу проблем,
Я просто хочу танцевать на полу джиггл.
Эй, мистер полицейский.
Почему ты смотришь на меня?
Я просто хочу танцевать на полу джиггл».
Нет, она не просто смотрит на него — заглядывает в глаза. Замечает прерывистое дыхание, участившийся пульс и усмехается. Нахально, самонадеянно и чертовски сексуально.
«Ведьма!» — кричит в нем мужчина.
«Преступница!» — пытается перекричать коп.
«Не арестовывай меня», — издевается она.
Насмехается и выгибается так, что в горле пересыхает. Джордан уверен, что это и есть та самая Мартин, о которой предупреждал Стилински. Подходит под описание по всем приметам. Он заставляется себя думать категориями устава, но получается откровенно плохо. Настолько плохо, что он не замечает, как она постепенно отходит к краю сцены.
«Не арестовывай меня», — почти шепчет на прощание в микрофон, и во всем клубе гаснет свет.
Черт, что он скажет Стилински? Засмотрелся на подозреваемую? А ведь его предупреждали!
«Предупреждали, — соглашается он с собой, — но к такому не готовили».
Ему кажется, что он видит мелькнувшую за поворотом гриву рыжих волос, когда выходит из клуба, но даже не пытается преследовать. Зачем? Все равно ничего вразумительного сейчас не выйдет. Лучше придумать оправдание для Стилински, поехать домой и не думать ни о какой Мартин.
«Забудь про «мисс бедствие», — приказывает себе Джордан.
И у него это почти получается, пока он не закрывает глаза. Под веками Мартин встряхивает волосами и призывно улыбается, обещает… А что, собственно? Он даже имени ее не знает. Черт, он даже возраста ее не знает.
«Стоит навести справки, — решает он, — в конце концов, помощнику шерифа неприлично думать о школьнице». И он отчаянно надеется, что она хотя бы студентка колледжа. Хотя бы. Хотя бы не школьница. Эта надежда слегка успокаивает и помогает уснуть.

* * *

Первое, что делает Джордан утром, это находит досье Мартин, которое оказывается более внушительным, чем он ожидал. Но его не интересуют ее правонарушения, он и так имеет о них представление после вчерашней ночи. Сейчас его занимают только сухие факты на первой странице.
«Лидия Мартин». Необычное имя для Штатов, но красивое. Ли-ди-я. Четкое, лаконичное и немного дерзкое. Похоже на нее.
Находит дату рождения и быстро высчитывает: ей девятнадцать. Не школьница. Джордан выдыхает с облегчением. Это его определенно радует. Пожалуй, больше, чем что-либо еще в этом городе.
«Специализация — арт-дизайн». Значит, рисует. Он не удивлен. Интересуется чем-то еще, кроме хулиганства. Яркая натура, творческая. «Не боишься увлечься?» — ехидничает подсознание. «Глупости», — отмахивается от него Джордан.
— Пэрриш? — шериф удивленно переводит взгляд с досье Мартин на него.
— Изучаю объект, — отвечает он первое, что приходит в голову.
— Она умеет произвести впечатление, — добродушно улыбается Стилински, — но не увлекайся. Мартин тебе не по зубам, — и хлопает его по плечу.
— Почему? — вырывается у Джордана, чем он успевает себя остановить.
— Многие пытались, не получилось ни у кого, — пожимает плечами тот. — Она училась в одном классе с моим сыном, так что я наслышан о ее подвигах во всех подробностях. Иди-ка ты лучше работать, — на этих словах Стилински забирает у него папку и ненавязчиво подталкивает к выходу из архива.
«И правда, чего это я», — думает коп.
«Но хотя бы не школьница», — мужчина в нем удовлетворенно ухмыляется.

* * *

Джордан не любит обедать в участке. Это наводит тоску. К тому же от любой работы нужно отдыхать, тем более такой специфичной. Лучший отдых — смена деятельности, поэтому каждый день в обеденный перерыв он берет пару сэндвичей и идет в парк. Проветриться, понаблюдать за обычными людьми, улыбнуться солнцу или покормить уток. Что-то вроде ритуала, чтобы не зацикливаться на работе и долге перед обществом.
Обычно он забывает обо всем, просто расслабляется. Обычно, но не сегодня, потому что, выйдя из участка, натыкается на Мартин. Случайно и совершенно неожиданно. Видит ее и застывает на месте, ведь перед ним не оторва из клуба, а милая девушка на велосипеде. Она приветливо улыбается, того и гляди рукой помашет.
«Может, это не она? Просто похожа?» — мелькает мысль, и Джордан почти убеждает себя в этом.
Берет себя в руки и идет к скамейке, на которой обычно обедает.
— Понравилось вчерашнее выступление? — она бесцеремонно плюхается рядом и с любопытством вглядывается в его лицо. Пытается прочитать эмоции? Нагло.
— Мы разве знакомы? — Джордан понятия не имеет, какая муха его укусила, но уступать этой дерзкой девчонке он совершенно точно не хочет. Она уже дважды застала его врасплох, хватит.
Она приподнимает брови и ухмыляется. В глазах блестит неприкрытый вызов, и Джордан почти жалеет, что ввязывается в это.
— Лидия, — она протягивает руку и нахально вздергивает одну бровь. — Мартин, — добавляет после паузы. — А вы новый помощник шерифа, видимо?
— Джордан, — он сжимает ее ладонь и намеренно задерживает в своей руке, — Пэрриш, — усмехается краем губ.
— Мог и не уточнять, я умею читать, — она указывает взглядом на нашивку на форменной рубашке с его фамилией.
Джордан чертыхается про себя. Ни слова без скрытой издевки, значит?
— А ты разве не должна быть в школе?
Она притворно надувает губы и выдергивает свою руку из его.
«Только сейчас, — подмечает Джордан, — спустя минуту».
— Разве я похожа на школьницу?
Похоже, она любит отвечать вопросом на вопрос. И чертовски любит провоцировать. Разворачивается к нему всем телом, опирается руками о скамейку и наклоняется ближе.
— Школьницы так делают? — невинно интересуется и облизывает губы.
— Смотря какие, — Джордан возвращает ей усмешку и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.
«Какого черта ты творишь?» — вопит здравый смысл, но остановиться значит проиграть. К тому же она совершеннолетняя, а в парке почти никого нет. И это всего-то невинный флирт.
«Флирт? Возможно. Невинный? Вряд ли, — тут же возражает сам себе. — Ну и пусть».
— Мы будем часто встречаться, — играючи меняет тему Мартин. — К моему удовольствию, — добавляет, закусывая губу.
— Это означает, что сегодня будет второй акт вчерашней пьесы? — Джордан отвлекает себя, как может. Она привлекательна и умеет управлять своей сексуальностью. Слишком хорошо умеет.
— Увлекаешься литературой? — На секунду ему кажется, что во взгляде мелькает неподдельный интерес.
— Разговор поддерживаю, — пожимает он плечами и почти гордится собой.
Теперь-то она наверняка растеряется, а может и разозлится. Равнодушие всегда…
— Сегодня будет ночь исполнения желаний, — шепчет ему на ухо. — Не опаздывай.
Спокойно встает со скамейки, садится на велосипед и уезжает. Даже не оборачиваясь. Джордан смотрит ей вслед и пытается понять: Мартин вправду коснулась губами мочки его уха или все же показалось?
«Ночь исполнения желаний», — звучит в голове снова и снова.
«Прекрати! Обычная девчачья провокация, ничего больше!» — одергивает он себя. «А она обычная?» — тут же переспрашивает здравый смысл.
«Я должен знать о ней все, чтобы быть готовым к следующей провокации», — решает Джордан, доедая свой сэндвич.

* * *

«Отличница с проблемами поведения», — читает Джордан в досье Мартин и совсем не удивляется. Не то чтобы она была похожа на примерную ученицу, но она умна и незаурядна, этого не отнять. Такие обычно добиваются успеха во всех начинаниях. Разносторонне развита, и ее вокал это также подтверждает.
«Посещала курсы управления гневом». И вполне в этом преуспела. Дерзость и жесткость — отличная сублимация врожденной вспыльчивости. Джордан верит и в это.
«Родители в разводе. Мать — психолог». Проблемы в семье. Вряд ли знает отца, о котором сведений в досье нет. Вероятно, развелись, когда она была крохой. Скорее всего, была гиперактивным, творческим ребенком. С такими сложно работать, отсюда проблемы социализации. Джордан изучал психологию в колледже и с тех пор неплохо в ней разбирается.
«Склонна к нарушению общественного порядка». Она сама ходячее правонарушение, черт бы ее побрал! Дразнит, провоцирует, соблазняет — издевается играючи. Знает, что может, и наслаждается этим.
«Не признает авторитетов». Это логично, если росла без отца. Не хватало твердой руки и веского слова, поэтому подсознательно ищет это в других. Нарывается на неприятности и ждет, что ее смогут поставить на место, подчинить.
Джордан вздыхает. Смелая, своенравная, опасная. Дернуло же его с ней связаться. Он даже не сомневается, что сегодня Мартин выкинет что-то эдакое. Она производит впечатление девушки, не бросающей слов на ветер. Вчера была репетиция, сегодня будет феерия, и он сам неосознанно приложил к этому руку.
«Неосознанно ли?» — ехидно спрашивает подсознание.
— Опять Мартин, — устало сообщает Стилински, выходя из кабинета. — Даже для нее слишком часто, — потирает лоб и подходит к Джордану. — Раз уж вчера не срослось с ней, съездишь? Эта девчонка меня доконает.
Джордан с готовностью кивает и встает.
— Конечно, шериф.
— И почему мне кажется, что ты рад? — с подозрением косится Стилински.
— Это моя работа, — пожимает плечами Джордан, но он и вправду ждет с нетерпением встречи с Мартин.
Она умеет заинтересовать мужчину, чего уж там.
«Мужчину?» — удивленно переспрашивает коп в голове. «Мужчину!» — почти ликует подсознание.

* * *

Джордан забывает дышать, когда видит Мартин в свете софитов. И впрямь ночь исполнения желаний. Почти весь самоконтроль уходит на то, чтобы не стоять с открытым ртом в проходе. Он не может знать наверняка, но уверен: такого в этом клубе еще не было. Удивительно, но его не волнует восторженная толпа подростков, сейчас роняющих слюни на Мартин. Он знает: сегодня она танцует для него. Бросает вызов, берет на «слабо». Как ни назови, возбуждение от этого меньше не станет.
Кожаное боди. Она серьезно? Это же эротическая фантазия каждого второго мужчины. Сильная, властная, знающая себе цену женщина-доминантка. Наступает, подчиняет и причиняет удовольствие. Именно так, никак иначе.
Сетчатые колготки. Это просто издевательство. Их же можно порвать одним движением, чтобы ощутить гладкость кожи. Провести рукой, не натыкаясь на неуместную сетку, сбивающую с толку. Или тянуть за эти тонкие полоски так, чтобы они впивались в кожу. Ощущать ее тело рядом, но отдавать не только удовольствие, но и легкую боль. За наслаждение всегда приходится платить, он это знает. И она знает, не просто так похотливо ухмыляется. А может, ему только чудится.
Каблуки. Ни одна фантазия не обходится без каблуков. Высокие, острые, черные. Шпилька, которой можно легко не только проткнуть, но и направить в нужном направлении. Задать ритм, показать нужный угол, намекнуть на эрогенную зону.
Сексуальное напряжение достигает пика. Стояк грозит порвать брюки, как бы похабно это ни выглядело. Да, он не должен ее хотеть, но как устоять, если она сама так настойчиво провоцирует. Даже обет безбрачия не спасет.
«Не арестовывай меня за это дело...»
«Милая, тебя можно арестовать уже за полицейскую фуражку на голове, которой ты так умело играешь!» — надрывается в Джордане коп.
«...на полу».
От ее хриплого голоса по спине бегут мурашки. Он бы сейчас много чего хотел сделать на полу. В разных позах. Совершенно бесстыдных, развратных, невообразимых.
Ему нечего противопоставить ее сексуальности. Мартин чертовски хорошо владеет телом, чтобы он мог скрыть стояк. Даже пытаться бессмысленно, все очевидно. По поверхностному дыханию, частящему пульсу, натянувшимся в паху брюкам.
Мужчина в Джордане хочет оттрахать Мартин прямо на сцене и желательно прямо сейчас, а коп закатывает глаза, явно желая использовать дубинку по назначению.
«Тебе нужно остыть, чувак! — здравый смысл еще подает признаки жизни. — Причем срочно!» — захлебывается отчаянным криком и замолкает, потому что Мартин выгибается так, что перед глазами плывут круги.
Бросает в зал фуражку и стремительно уходит со сцены, повергая зал в хаос. В толпе начинается борьба за право обладания вещью, к которой она прикасалась, но Джордану все равно. Он получает то, за чем пришел, сполна. Мартин творит, что душе вздумается, а он зарабатывает навязчивую эротическую мечту на ближайшие пару месяцев.
«Месяцев?» — возмущается мужчина. «Месяцев!» — твердо обрывает коп.
Джордан садится в машину и переводит дыхание. Уже вставляет ключ в замок зажигания, когда замечает маленький лист бумаги на соседнем кресле.
«Понравилось шоу?»
Он буквально видит ехидную усмешку, с которой Мартин писала эту записку. Чувствует сарказм, сочащийся из каждой буквы. Ощущает ее ликование.
— Еще не вечер, детка, — усмехается Джордан и заводит машину. — Поиграем.
Не в его правилах отказываться от игры. Раз уж дама настаивает…

* * *

Джордану всерьез начинает казаться, что он кому-то насолил в прошлой жизни. Последние несколько дней сливаются в сплошную вереницу ложных вызовов, извиняющихся старушек и застрявших на деревьях котов и прочей живности. И по какой-то неведомой Джордану причине на эти «происшествия» приходится ездить ему. Лучше бы он штаны просиживал в офисе, честное слово.
— Что бы я без вас делала, — благодарит очередная старуха, потерявшая кошелек в собственном доме.
От сахарных улыбок уже сводит скулы, но и обижать не хочется. Она же не виновата, что больше обратиться не к кому. По крайней мере, он предпочитает так думать, — иначе накрывает злость.
— Рад, что смог помочь. Не теряйте больше ничего, — еще одна лживая улыбка и можно ехать. Не ради этого он пошел работать полицейским, точно не ради этого.
Он устал и хочет домой, до конца рабочего дня остаются считанные часы. Скорей бы. Завалиться домой, взять пару бутылок пива и надеяться, что завтра будет что-то существеннее кражи игрушечного хомяка соседским ребенком.
Джордан безразлично смотрит перед собой, когда слышит скрежет металла совсем рядом. Поворачивает голову и видит, как кто-то отбрасывает в сторону цепь и с лязгом открывает гаражную дверь.
«Неужели хоть что-то…» — думает Джордан, но не сдерживает стона, когда злоумышленник высовывается, прежде чем закрыть дверь. Буквально доля секунды, но Джордану хватает ее, чтобы заметить кудрявые рыжие волосы.
Мартин.
День и так был утомительным, стоит ли с ней связываться?
— Стоит! — не раздумывая, отвечает себе же вслух.
Она будто держит его в тонусе: заставляет быть лучше, выше, сильнее, ведь Джордан не имеет права упасть в грязь лицом. Да и чего ходить вокруг да около — он хочет ее, и так, что искры перед глазами, когда представляет, что бы он с ней сделал. Как бы заставил заплатить за каждую дерзость, за каждую провокацию. Как бы она кричала…
Он уже не пытается уговаривать себя, что идет вслед за Мартин из чувства долга. Нет. За желанием, за страстью, за вожделением. За тем, что она дает в избытке. И едва ли не впервые он задумывается: а какой итог своих провокаций видит она? В его воображении скоропалительный и жаркий… Джордан глубоко вдыхает и заходит в гараж за Мартин. Следующий раунд начинается.
— О, помощник шерифа Пэрриш, преследуете меня? — она довольно ухмыляется. — Чем обязана? — поднимает руки ладонями вверх и делает шаг вперед.
— Наслаждаешься?
Она склоняет голову набок и продолжает все так же нахально усмехаться. Мартин определенно довольна происходящим. А если немного скорректировать правила игры?
— Я ведь могу арестовать тебя, — он кладет руку на наручники, пристегнутые к поясу брюк.
— Так арестуй, — она облизывает губы и делает еще шаг навстречу. — Слабо? — стоит на месте, но наклоняется так, чтобы Джордан смог оценить декольте.
— Провоцируешь или, может, случайно? — он кивает на грудь, виднеющуюся в вырезе, и выгибает бровь.
— Как можно? Я добропорядочная студентка.
Мартин смеется, запрокидывая голову. И все, о чем он может думать, — шея, на которой совершенно точно не хватает пары-тройки засосов. Она рассчитывает на такую реакцию и чуть прогибается в спине.
— И поэтому по вечерам поешь в клубе? — теперь он делает к ней шаг. — Полуголая, — заправляет за ухо выбивший локон.
— Ты не знаешь меня, — в голосе слышится плохо скрываемая злость.
Неужели задевает за живое?
— Так расскажи, — выдыхает он почти в самые губы Мартин.
— Коснешься — и я закричу.
Он видит, как между пухлых губ мелькают зубы, и едва удерживается от того, чтобы повторить этот жест за ней.
— Крик бывает разным.
Он наблюдает, как меняется выражение ее лица. Вспыхнувшая агрессия снова уступает место игривой кокетливости, чуть обозначившиеся морщины вокруг глаз разглаживаются. Она закусывает губу и откидывает волосы назад.
— Держите свои пошлые мысли при себе, — усмехается краем губ, — помощник шерифа, — высовывает кончик языка, — Джордан Пэрриш, — смотрит прямо в глаза, не отрываясь и не таясь.
— В твоем присутствии маловероятно. — Он не дает ей — да и себе — времени опомниться: резко дергает на себя и прижимает так, что между ними не остается ни дюйма. — Поиграем?
— А вам за это не влетит? — прищуривается она, накрывает его ладони и опускает руки на свои ягодицы. — Не хотелось бы потерять единственного симпатичного полицейского в городе.
— Хочешь поговорить об этом? — Джордан приподнимает брови и ловит отголоски желания в ее глазах. Она тоже чертовски этого хочет, но игра в кошки-мышки заводит ничуть не меньше самого действия. — Какая игра интереснее? — спрашивает Пэрриш, притягивая ее ближе к себе.
— Что?
— С публикой? Или с законом?
— Закон, к сожалению, реагирует не так жарко, как публика, — притворно вздыхает она. — Вот если бы с законом можно было сделать это, — Мартин одной рукой обнимает его за шею, — или это, — касается языком мочки уха, — то публику пришлось бы послать к черту.
— Эгоистично. — Его терпение на пределе, нервы — тоже.
— Зато честно, — шепчет она. — Вы далеко не первый помощник шерифа, которого Стилински отправляет по моим вызовам, — щекочет дыханием шею. — Но у вас определенно самые сильные руки, — она касается кончиками пальцев плеча, спускается к бицепсу и накрывает его ладонью. Невесомо поглаживает большим пальцем, улыбается. — Вы так напряжены. Почему?
— Серьезно? — он не может сдержать улыбки. — Даже и не знаю, с чего начать. Может, с этого? — стискивает ее ягодицы так, что она шумно выдыхает. — Или с этого? — прихватывает зубами кожу на шее.
— Тебе со мной не справиться, — пытается спорить Мартин, но не отталкивает и даже не двигается, только хватает ртом воздух.
— И кого ты пытаешься в этом убедить? — ведет одной рукой по спине, прихватывая за собой майку. — Себя? — в тишине щелкает застежка лифчика.
— Тебя, — одними губами шепчет она и резко целует его. Жарко, безрассудно, голодно.
«Наконец-то!» — последняя связная мысль в голове Джордана. Дальше остаются только потребности. Только страсть. Похоть. Сумасшествие. Помешательство.
— Это ничего не значит, — шипит она, пытаясь расстегнуть ремень на его брюках.
— Ничего, — Джордан прижимает ее к стене и заставляет обхватить его ногами.
Он перехватывает ее запястья, сжимает и вытягивает руки над головой.
— Даже не мечтай, — стонет, когда он выцеловывает узоры на ее ключицах.
— Не буду, — соглашается Джордан, и металлические браслеты защелкиваются на ее запястьях. — Зачем мечтать, если можно сделать, — подхватывает под бедра и прижимает к себе так, чтобы Мартин ощутила его возбуждение.
— А то я до этого не чувствовала твой стояк, — она закатывает глаза и тянется к нему, но Джордан отстраняется, и она недовольно ерзает на нем. Из его горла вырывается то ли стон, то ли рык, и он впивается в ее губы так, словно без них задохнется.
Это больше похоже на поединок. Каждый пытается не то перехватить инициативу, не то доказать превосходство.
Ее каблуки впиваются ему в поясницу — его зубы оставляют отметины на бледной коже.
Она выгибается под ним — и он захлебывается воздухом.
Она кричит — он затыкает ей рот поцелуем.
Ощущение реальности смазывается, превращается в набор ярких пятен и звезд перед глазами. А вот когда Мартин сдается и подчиняется…
Она плавится от прикосновений, подставляется под мимолетное движение губ, откликается на просьбы. Мартин отдается, и в этот момент становится Лидией.
Отклоняется назад и умоляет о ласках. Сладко стонет, когда он сжимает ее грудь и касается языком сосков. Облизывает губы, когда Джордан почти сдирает с нее немыслимо узкие брюки. Кричит, когда он входит в нее. И подается навстречу каждому движению.
Джордан стискивает ее бедра так, что назавтра наверняка будут синяки, но она будто и не замечает вовсе. Из груди вырывается хриплый стон, когда он цепляет зубами сосок. Сильнее насаживается на его член, когда он тянет ее за волосы. Она прогибается в спине так, что даже в предоргазменной дымке Джордан удивляется.
Он хочет ощутить на плечах ее руки, отчаянно хочет, но власть пьянит больше, чем он мог подумать. Практически вбивает Лидию в стену последними толчками, прячет лицо в ее волосах и переводит дыхание.
— Ты… — не узнает собственный голос, настолько хрипло он звучит.
— Да… — с присвистом отвечает она.
И на какое-то время — секунды или часы? — в гараже повисает тишина. Джордан пытается восстановить дыхание, а Лидия… она просто загнанно дышит ему в шею и молчит. Он бы и подумал, если бы мог. Все силы уходят на то, чтобы осознать: он только что переспал с Мартин. Там, куда в любой момент могли зайти. Помощник шерифа, твою мать, и студентка колледжа. Какого?..
— Может, ты все-таки из меня выйдешь? — ее хриплый шепот отдается дрожью во всем теле. — Хотя я бы и от второго раунда не отказалась, вот только руки затекли.
Джордан чертыхается и быстро расстегивает наручники. Он даже про это забыл.
И откуда только взялась на его голову Лидия самая-сексуальная-девушка-из-всех-что-он-встречал Мартин? Откуда?..
Он ожидает чего угодно, но не ее рук на его плечах и губ на шее.
— Расслабься, — шепчет она, и внутри разливается странное тепло. — В отличие от некоторых, я не кусаюсь.
Он усмехается и позволяет ей делать, что она хочет.
— И что дальше? — спрашивает он больше для вида. Пока осознание произошедшего окончательно не оформляется в мозгу, его все устраивает. Подсознание и вовсе довольно мурлычет.
— Ты все еще во мне, — Лидия прикусывает мочку уха, — и это все-таки странно. — Как-то рвано целует в шею и осторожно отстраняется. — Мне пора.
Мартин методично одевается и, не оглядываясь, уходит. Джордан так и стоит со спущенными штанами, когда за ней закрывается дверь. Сейчас ему кажется, что это его трахнули. Нагло, цинично и расчетливо. Вот только он отказывается в это верить. От него ушла Мартин, но отдавалась на этом самом месте Лидия.
Похоже, они только что все здорово усложнили.

* * *

Джордан возненавидел тот день, когда он вообще узнал о Мартин. В его жизни все шло по четко продуманному плану, который устраивал его во всех отношениях. А теперь это хаос, и он отчаялся в нем разобраться.
Он не может думать ни о чем и ни о ком, кроме Мартин. Она стала навязчивой идеей, одержимостью: он не мог ее приструнить, утихомирить бунтарку — именно в этом причина, и Джордан верит в это, пока Мартин не пропадает. Ни звонков на пульт дежурного, ни случайных встреч на улице, ни сообщений — ничего. И тогда он понимает, что вляпался по уши.
Когда это произошло? Как он упустил тот момент? Когда Мартин перестала быть только работой?
Струи холодной воды хлещут во все стороны, но Джордану по-прежнему кажется, что он горит. Чудится покалывание от впившихся в кожу ногтей. Он оборачивается в какой-то болезненной, неоправданной надежде увидеть не занавески в зеленый цветок. Зеленый, черт возьми, как цвет ее глаз! Рывком сдергивает ткань и прикрывает глаза. За ней могла стоять Мартин, но откуда ей взяться. Ее вообще не должно быть в его мыслях. Его не должна волновать какая-то студентка, которая систематически нарушает общественный порядок.
Нарушала, но уже седьмой день как не высовывается. Где она? Что с ней? Почему? «Дело не в сексе, дело не в сексе, — как заведенный повторяет он. — Конечно, не в сексе, иначе это будет означать…»
— Да ничего это не означает, — рычит он и бьет кулаком по кафелю.
Боль отрезвляет. Джордан резко закручивает кран и слышит звонок мобильного. И сколько он уже трезвонит? Выходит из душа, не позаботившись о полотенце, — какая разница, все равно один — и отвечает, не глядя на дисплей, — какая разница, все равно не Мартин. Слушает сбивчивую речь дежурного о его необходимости и срочном вызове, кладет трубку и идет одеваться.
В его жизни все было разложено по полочкам, пока он не приехал в Бэйкон Хиллз, пока не встретил дерзкую девчонку, пока не принял задание слишком близко к сердцу, пока… Мартин не стала Лидией.
Назад дороги нет. А вперед?

* * *

Джордан стоит посреди пустой улицы и ничего не понимает.
— Диспетчер? Диспетчер, подтвердите поджог, — требует он у рации, но та только скрипит и отключается.
— Он не виноват. Это я позвонила.
Из тени выходит она. Обычная Мартин. Такая, какой он ее почти не знает. Обтягивающие джинсы, мешковатый свитер, собранные в хвост волосы — непривычно, но так уютно и по-домашнему. Джордан кашляет, чтобы увести направление мыслей в более безопасное русло. «А такое вообще есть?» — тут же противоречит сам себе.
— Зачем?
— А ты бы по-другому поговорил? Скажем, приди я в участок, м? — она складывает руки на груди и с вызовом вскидывает подбородок.
— Поговорил бы. Стилински бы удивился, конечно, но это бы я смог уладить, — он пожимает плечами и с удовольствием наблюдает, как меняется выражение ее лица.
— Серьезно? — удивление буквально выплескивается через край. — Ты еще более странный, чем я думала.
— И что же ты думала?
Джордан расслабляется. Его еще не скоро хватятся, если вообще в участке кто-то знает о вызове, кроме диспетчера, Мартин сама идет на разговор — торопиться некуда. С ее стороны это как минимум смело, хотя это же Мартин. Как там ее называет Стилински? Мисс бедствие, кажется. Не отражает сути, вот «мисс переполох» ближе к истине.
— Наверняка считаешь, что должен чего-то там обществу, поэтому и пошел работать в полицию. Честный, упрямый, волевой. Потакание своим желаниям считаешь слабостью, и я почти уверена, что упрекаешь себя в том, что случилось в гараже.
Он вскидывается и так и замирает с открытым ртом. Она читает его, как открытую книгу, а ведь они толком даже не говорили.
— Откуда я это знаю? — она подходит все ближе, говорит все быстрее. Перехватывает инициативу — а была ли она у него вообще? — и идет в наступление. — Да у тебя же на лице все написано, Пэрриш. Даже лупа не нужна, читай, кто хочешь.
— Пэрриш? Мы настолько близки, что вот так просто Пэрриш? — он приподнимает брови и всем своим видом пытается показать возмущение — лишь бы не удовольствие и возбуждение. Он и не думал, что его фамилия может звучать так… сексуально.
— Не пытайся сделать вид, что тебе это не нравится, — она совсем близко, на расстоянии взгляда. — Тебя это заводит, — проводит рукой по щеке и мягко очерчивает кончиком пальца контур его губ.
— Ты хотела поговорить.
Джордан чуть прикусывает подушечку, и она улыбается.
— Я и секса хотела, если уж быть до конца честной, — прищуривается она. — Желательно с тобой, — кокетливо выгибает бровь и тянется к его куртке.
— Ты пропала на неделю, — аргумент так себе, но другого у Джордана сейчас нет.
— А ты не искал, — она передергивает плечами и притягивает его к себе. — Ты доминируешь в сексе, я в отношениях. Что тебя не устраивает? Как по мне, идеальная пара, — наклоняет голову к плечу, бросает взгляд исподлобья и улыбается так, что устоять выше его сил.
— Поговорим об этом позже, — резко дергает на себя, распускает ее волосы и зарывается в них руками. — Так-то лучше, — удовлетворенно хмыкает и накрывает ее губы своими.
— А как же «к тебе или ко мне»? — выдыхает Мартин ему в губы.
— Мартин, не задавай глупых вопросов.
Уже привычным — и таким правильным! — движением он подхватывает ее под бедра и несет к машине.
— А на переднем сиденье у меня еще не было. — Она облизывает губы и смотрит так призывно, что он почти стонет в голос.
— У тебя еще многого не было, — рявкает он и заводит мотор.
«Только бы доехать до дома. Только бы доехать, — бьется в голове, — еще совсем немного. — Пытается игнорировать руку, сжимающую член сквозь ткань. — Досчитай до ста, будь мужиком!»
Джордан резко дает по тормозам, только чудом не врезаясь в бордюр.
— Так на чем мы останов…
Лидия не дает ему договорить. Своими прикосновениями будит в нем доминанта. И наслаждается этим, чертова ведьма!
— Ну так…
Джордан одним движением срывает с нее свитер, под которым — о, чудо! — нет лифчика. До квартиры он сейчас точно не дойдет.
— Устроим дебют, — шепчет, крепко сжимая ее ягодицы.
— Фееричный, — соглашается она, обхватывая рукой его член. Становится совсем не до разговоров.

* * *

Джордан просыпается сразу: чувствует тяжесть на плече и груди и резко открывает глаза. Чуть поворачивает голову, видит Лидию, и в голове вспыхивает фейерверк воспоминаний. Буквально. В красках и эмоциях, почти по секундам.
Глядя на Лидию, он больше не думает, как же все сложно: он понимает, что уже не сможет остановиться. Лидия чуть морщит нос и ерзает на плече.
«Устраивается поудобнее», — мелькает мысль. Они проспали вместе всю ночь.
«Ночь? Разве?» — ехидничает внутренний голос, и Джордан подскакивает как ошпаренный. Ему же нужно на работу!
Судорожно шарит рукой по тумбочке, но ни часов, ни телефона не находит.
— Сегодня суббота, — недовольно бурчит Лидия. — Так что забудь про работу и возвращайся в постель.
— А где…
— Тебя серьезно волнует телефон, когда голая девушка зовет тебя трахаться?
Он захлебывается воздухом, наблюдая, как одеяло летит на пол, а Лидия потягивается всем телом и хлопает по кровати рядом с собой.
— Да, — все-таки отвечает он, проглатывая ком в горле.
— Тогда извини, — она пожимает плечами, тянется за одеждой, но вместо этого оказывается прижатой спиной к груди Джордана. — О, любишь сзади? — томно растягивает слова.
— Если предлагаешь, — выдыхает он и разворачивает Лидию к себе.
— Только провоцирую, — обнимает его за шею, притягивает ближе.
Они смотрят друг другу в глаза, растягивают удовольствие. Напряжение почти невыносимо, когда оглушительная трель телефона раскалывает его пополам.
Джордан закрывает глаза и чертыхается сквозь зубы.
— Возьми, — она легко дотрагивается до его щеки, — долг превыше всего, — и улыбается, судя по голосу.
— Не буду, — он упрямо качает головой и открывает глаза. Еле сдерживается, чтобы не зажмуриться — так солнечно она улыбается.
— И весь день думать, чего от тебя хотели? Ответь, — она перегибается через него и достает телефон. Ни секунды сомнения…
— Так ты знала, где он?
— Само собой, — она пожимает плечами и опирается на ладони, чтобы встать.
— Не-а, — Джордан обхватывает ее за талию и переворачивается, подминая под себя. — Пэрриш, слушаю.
Он даже не сразу понимает, кто звонит, что уж говорить о сути разговора. Лидия целует его ключицу, едва касаясь, гладит спину кончиками пальцев. Нечеловечески сложно сосредоточиться, когда под тобой обнаженная девушка, которую хочешь до зубовного скрежета, и она даже не спит. Черт возьми, и это она упросила его взять трубку. Изверг!
— Так что от меня-то требуется? — наконец переспрашивает он. Пусть думают, что глухой. Терпеть изощренную пытку Мартин больше нет сил. — Через полчаса... — смотрит на нее, — через час подъеду.
— Бэйкон Хиллз не может обойтись без бравого помощника шерифа Джордана Пэрриша, — она лукаво выгибает брови.
— И почему мне кажется, что ты рада?
— Ну, не придется готовить тебе завтрак и отвечать на нелепые вопросы вроде «Когда мы снова встретимся», — она смотрит из-под ресниц, закусив губу. — Это мой смущенный взгляд, между прочим.
— И что мне на это сказать? — делано хмурится. — Поклясться не предлагать встречаться? — он медленно наклоняется, не отпуская ее взгляд, захватывает сосок и перекатывает его во рту. Лидия жмурится. — Пообещать не признаваться в любви до гроба? — прикусывает его, получая одобрительный стон. — Могу даже забыть твой номер, — втягивает в себя сосок, обводит по контуру языком, одновременно сжимая вторую грудь.
Она вскидывает бедра навстречу, трется об его стояк и удовлетворенно выдыхает, когда Джордан рывком входит и задает рваный темп. Трахает жестко, сильно. Тела сталкиваются, почти бьются друг об друга.
В этом совершенно нет романтики.
Страсть. Лидия впивается в его спину ногтями.
Вожделение. Кричит в полный голос.
Похоть. Сжимает ноги на его пояснице так, что искры из глаз, и сыплет еле различимыми непристойностями.
— Твою мать, — выдыхает Джордан, когда она таки оказывается верхом. — Издеваешься?
— У нас еще минут двадцать, — ухмыляется Лидия, и все, что его интересует, — удовольствие на ее лице и идеально помещающаяся в ладони грудь.

* * *

Он еще чувствует ее вкус, когда заходит в участок, а в ушах звучит ее смех. «Так и быть, можешь скинуть смс, если вдруг соскучишься», — Джордан всерьез подозревает, что только Лидия Мартин может так договариваться о следующей встрече.
— Где тебя черти носят? — с порога приветствует Стилински.
— И я рад вас видеть, — бурчит Джордан в ответ.
— Не выспался? — он слишком уж понимающе ухмыляется.
Джордану это совершенно точно не нравится. Что если?..
— А это имеет значение? — он пытается уклониться, а резко переводить тему слишком подозрительно. Подтвердит все предположения, какими бы они ни были.
Стилински пожимает плечами.
— Свидетели в допросной. Хейг уже там.
Джордан кивает и торопится убраться, пока шериф не начал снова выводить его на чистую воду. Непонятно зачем, но думать об этом он не хочет. Мало ли у кого какие тараканы.
— Пэрриш? — окликает его Стилински у самого выхода. — Что ты сделал с Мартин?
— А что я сделал?
«Он не может знать, просто не может», — твердит себе он.
«Ты был на служебной машине», — перебивает внутренний голос.
— Вторая неделя без происшествий, — шериф приподнимает брови. — Это рекорд. Ни одному моему помощнику не удавалось ее обуздать.
— Ничего такого, — отвечает, а сам думает, как бы себя не выдать.
«Не вспоминать, не вспоминать, не вспоминать».
— А ты чертовски убедителен.
Джордан уверен, что у этой фразы двойное дно. Слышит в интонации, видит в блеске глаз, но делает вид, что не понимает. Как будто Мартин — это работа, ничего более. Он и не думал... Давно о Мартин уже не думал — только о Лидии.
— Я просто делаю свою работу.
И уходит, пока не сболтнул лишнего, но в глубине души уверен, что Стилински все понял. Он хороший коп, а Джордан не особенно хорошо умеет лгать.

* * *

«Сколько в ней уживается личностей?» — гадает Джордан, когда видит Лидию на лавочке в парке.
Светлая, нежная, даже беззащитная в лучах солнца, пробивающихся сквозь листву деревьев.
Дерзкая, бесстрашная, раскрепощенная на сцене.
Страстная, податливая, откликающаяся на каждое движение в постели.
Она делает что хочет. Свободна от предрассудков. Не только внешне, но и внутренне. Лидия Мартин может похвастаться редким качеством — позволяет себе быть такой, какая есть, без оглядки на кого-либо. И Джордан ценит в ней это намного больше, чем что-либо другое, потому что он не такой. У него долг и обязательства, он не может на них наплевать. Но помощник шерифа не может спать со вчерашней школьницей. Не может. Не должен. Но спит и не хочет это менять. И не будет, потому что ему нравится.
Свобода заразительна. Она ослепляет и подчиняет. Джордан не собирается противиться, и поэтому:
— Привет, — перегибается через спинку лавки и заглядывает в зеленые глаза.
— А я уж думала, ты не придешь, — она улыбается и выжидающе смотрит на него.
— Но ты же ждала, — он наклоняется ближе и приподнимает ее подбородок.
— Ждала, — игриво выгибает бровь.
И он целует Лидию. Без оглядки на ее возраст и свою работу, потому что так хочет, потому что… так правильно. Он. Так. Чувствует.
«Эй, мистер полицейский. Почему ты смотришь на меня?»
Строчки из песни крутятся в голове. Той самой, что он услышал, когда увидел ее в первый раз. Той, с которой все началось.
«Потому что ты мне нравишься, — думает он. — Потому что…»
Внутренняя свобода окрыляет. Когда находишь человека, способного тебе это показать.

@темы: мои фики, волчонок

---

Смирение (гет)

Автор:  Mystery_fire
Бета:  Кислое Яблоко
Автор обложки:  FoxAlica
Фандом: Мстители
Пейринг: Стив Роджерс/Ванда Максимофф, Наташа Романофф
Рейтинг: R
Жанр: Drama
Размер: Мини (3686 слова)
Статус: Закончен
События: Особо жестокие сцены, Потеря памяти, Нестандартный пейринг
Саммари: — Пьетро, – шепчет одними губами она и чувствует, как по щекам текут слезы.
В сердце все так же саднит, но вместе с болью приходит смирение. Скорбь, а не ярость. Тоска, а не месть. Реальность, а не забвение. Правда, а не безмолвие.
Пьетро улыбается. Теперь он знает: Ванда в надежных руках.
Написано на конкурс “К неизведанным приключениям”.
Тема: Мгновения безмолвия и яркие всполохи правды.
События: Потеря памяти, Особо жестокие сцены.
Размещение: Запрещено без разрешения автора.
Дисклеймер: Моя только фантазия.

Читать на Фанфиксе || Читать на Фикбуке

Читать здесь

Роботы. Развалины. Люди. Машины. И боль, много боли — своей, чужой. Она путается в ней, не понимает, где заканчивается одно и начинается другое. Она кричит, но не слышит ни звука. Будто кто-то сжимает горло и насмехается над ее беспомощностью. Издевается, получает садистское удовольствие от ее метаний по кругу. Туда-сюда, вправо-влево, назад-вперед, и так до бесконечности. Она теряется во всполохах алого, забывает себя. Пытается убежать от реальности, но не двигается. Она не может выбирать, что делать. Кукловод отказывается дергать за нитки, заставляет все эмоции переживать внутри.
Огромное красное пятно, заполняющее собой все пространство, и больше ничего.
Она зажмуривается и падает на колени. Боль затопляет даже самые дальние закоулки сознания.
Она распахивает глаза так резко, что перед ними прыгают мушки. Белый потолок режет глаза, как и белые стены. Безликая комната с окном и такими же белыми занавесками. «Фетиш белого какой-то», — отвлеченно думает она и натыкается взглядом на сидящего рядом мужчину. Красивый, но безмерно усталый. Между бровей угрюмая складка. «Много думает, и не о самом приятном», — заключает она.
— Ванда? — в его взгляде изумление и радость.
— Меня так зовут? — ровно спрашивает она.
Удивление сменяется непониманием. Он хмурится и вздыхает.
— Ты не помнишь?
Она не отвечает, пытается пожать плечами, но со стороны это наверняка выглядит жалко. Да и зачем уточнять, если и так понятно.
— Нет, — все-таки отвечает после неловкой — с его стороны — паузы.
— Что последнее ты помнишь?
Ей кажется, что от ее слов зависит многое. Уверена, что он оттягивает момент, чтобы рассказать неприятную правду. Даже пытается защитить — это видно по его позе и выражению лица.
— Красный — цвет отчаяния и скорби, — констатирует она.
Он вздрагивает и встает. Хочет убежать так же, как она во сне. Вот только ее пугает неизвестность, а его — ее беспомощность. Ванда — теперь она знает хотя бы свое имя — чувствует себя чистым, кипенно-белым холстом, таким же, как и все вокруг. Из нее можно слепить кого угодно, ведь без памяти нет и прошлого. Нет сожалений о неправильно сделанном выборе и совершенных ошибках. Нет потерь. Жизнь воспринимается как данность. Без эмоций и отрицания очевидного.
— Ты Ванда Максимофф, — сообщает он. — Пойду, позову доктора. Мы очень долго ждали твоего возвращения.
Она безразлично смотрит на него. Разрывается между безмолвием и правдой. Стоит ли спросить? Вот только вряд ли он скажет правду. По крайней мере, сейчас. Тяжело больным всегда выдают только крохи информации, чтобы не ранить.
— Мы? — цепляется она за единственное, что может узнать наверняка.
— Мстители. Тайная организация, которая…
— Мутанты? — в памяти всплывают разрозненные фразы. — Герои? — Он слегка морщится. — Убийцы, — не спрашивает — утверждает она.
— Мы пытаемся сделать мир лучше.
Ванда горько усмехается. Она уверена, что так говорят все убийцы, но не ей судить. Пока мало знаешь, глупо делать выводы.
— А ты возглавляешь Мстителей?
Он кивает и представляется:
— Стив Роджерс. Я рад, что ты очнулась.
Он выходит и закрывает дверь с другой стороны. Ванда может поклясться, что видит тень улыбки в его взгляде. Он говорит правду.
Интересно, сколько Стив просидел у ее кровати? Наверняка долго, иначе не было бы хмурой усталости. Тогда вопрос: почему она не приходила в себя?

* * *

Она зажмуривается — настолько красный режет глаза. Он повсюду: стены, пол, потолок. И у людей… у людей во взгляде багрянец. Они веселятся, вздрагивают от вспышек фотокамер, развлекаются. Ванда отшатывается от них. Слишком громко, слишком много, слишком ярко. Алый бьет по глазам.
Она почти прижимается к стене, чтобы ее не трогали. Не понимает, где она вообще находится. В памяти ни одного всполоха. Она закрывает глаза ладонями и опускает голову. «Вспомни, вспомни, вспомни», — шепчет самой себе, но ничего не происходит. Распахивает глаза и видит Стива. Он не замечает ее, проходит мимо и почти так же, как и она, таращится на разномастную толпу. Озирается по сторонам и замирает. Неотрывно смотрит на красивую женщину, смотрит и смотрит…
— Потанцуй со мной, — она подходит к нему и кладет руку на плечо.
Они явно знакомы и давно, но он будто не верит, что именно она говорит именно с ним. Почему?
— Ну же, Стив, ты же этого хотел.
Он неуверенно приобнимает ее за талию, делает пару движений в такт музыке и останавливается. Вглядывается в ее глаза. Ищет что-то?
— Когда-то давно, Пэгги. Очень давно, — наконец выдыхает.
Люди исчезают.
Только Стив посреди зала и Ванда у стены. Он поворачивается и замечает ее. По крайней мере, ей так кажется. Видит? Чувствует? Иллюзия?
— Ванда? — Он зовет ее? Откликнуться или сделать вид, что ее здесь и нет вовсе? — Ванда?
— Да? — все-таки отвечает и встречает взгляд серых глаз.
— Я бы спросил, что тебе снилось, но не уверен, что хочу это знать, — он мягко улыбается.
— Ты всегда такой искренний или вместе с памятью я потеряла способность понимать чужие эмоции? — она взбивает подушки и садится.
— Так воспитан, — пожимает плечами Стив.
Ванда отогревается в тепле, искрящемся в его взгляде. Хочет потянуться всем телом и свернуться калачиком, чувствовать его присутствие и слушать голос. Она не понимает этих эмоций. Они странные. Стив просто мужчина, иногда сидящий у ее постели, она же ничего о нем не знает. Разве что… Вдруг это был не сон, а воспоминание?
— А ты знал какую-нибудь Пэгги? А я ее знала?
От тепла не остается и следа. Он зажимается. Брови сходятся на переносице, Стив потирает пальцами образовавшуюся складку.
— В сорок пятом.
Зачем он отвечает, если ему тяжело и больно? Зачем раскрывается перед ней, хотя не обязан? Зачем так искренен, что…
«Капитан Америка — ходячая мораль», — всплывают в голове слова, сказанные механическим скрипящим голосом. Это бы многое объяснило. Воспоминание?
— Я видела ее, — признается она и добавляет после паузы: — И тебя тоже. Во сне.
— Не совсем, — Стив запинается, явно подбирает слова.
То, что она сейчас услышит, наверняка ей не понравится. Или он так думает. А может, просто не знает, как правильно выразить это.
— У тебя есть дар. Не знаю точно, как именно он работает, но ты находишь самый сильный страх человека и заставляешь заново его переживать. Сомневаться, возвращаться, вспоминать.
— Значит, это был твой страх? — она вскидывает брови и подается вперед. Она хочет узнать, действительно хочет. Чего именно он боится из того, что она наблюдала?
— Не думал, что и ты видишь эти картинки. Думал, они только в моем мозгу.
Ванда качает головой.
— Не знаю, что ответить. Сейчас ты знаешь обо мне самой намного больше меня, — улыбка получается горькой, и Стив это замечает.
— Хочешь, принесу папку с твоим делом? Она есть на каждого, не только на тебя, — поспешно добавляет он, улавливая ее взметнувшееся возмущение.
— И на тебя? — в ее глазах вспыхивает живой интерес. — Можно почитать?
Он удивляется, но не отвечает. Оборачивается, когда уже берется за ручку двери.
— Может быть, когда-нибудь, — и улыбается.
«У него очень красивая улыбка», — думает Ванда и пытается заставить себя вспомнить хоть что-то. В который раз безуспешно.

* * *

Зеркала — все, что она видит. В них отражается свет и бьет по глазам, ослепляет. До ушей доносится смутный гул голосов. Кто-то истошно кричит, умоляет о пощаде. Ванда бездумно идет на зов. Понимает, что вряд ли сможет что-то сделать, но и проигнорировать не получается. Может, хотя бы узнает, где она.
Заворачивает за угол и отшатывается. На полу в луже крови задыхается мужчина, а над ним склоняется темноволосая девушка.
— Страшно? — шипит она. — Правильно, бойся.
Она упивается своей властью, контролем над ситуацией. Рядом какой-то человек записывает в блокнот. Ванда подходит к нему сзади и заглядывает через плечо.
«Романофф. Последнее испытание: пытки с последующим убийством. Язвительна, хладнокровна, безразлична. Пригодна».
Мужчина подчеркивает последнее слово и равнодушно бросает:
— Можешь убить.
Романофф не медлит. Смотрит в глаза жертве — дает осознать неминуемую смерть — и нажимает на курок.
Ванда вздрагивает от звука выстрела. Она почти ничего не помнит, но понимает — так учат наемных убийц. Ни эмоций, ни колебаний — ни одного проблеска души.
«А что если и я была такой?» — мелькает в голове мысль.
Дыхание сбивается. Она закрывает глаза и видит красные всполохи под веками.
— Сколько ты еще будешь притворяться сиделкой?
Ванде смутно знаком этот женский голос, но она не помнит, откуда.
— Нат… — судя по интонации, Стив морщится, — то, что случилось…
— Не твоя вина! — почти взвизгивает она.
Видимо, терпение у Нат на пределе. Ванда и сама замечает, что Стив много времени проводит у ее постели. Замечает и не понимает, но в то же время благодарна. Она ощущает себя слепой и глухой в новой мире. Взрослая девушка, но без малейшего понятия, кто она и что с этим делать.
— Я должен был…
— Они сами сделали свой выбор, ты ничего никому не должен.
Он вздыхает.
— Стив, пожалуйста… — просящие интонации в женском голосе так разительно отличаются от требовательных и жестких в начале разговора, что Ванда открывает глаза…
И еле сдерживает вскрик.
Та самая Романофф, безжалостно убивавшая в ее сне, сжимает рукой плечо Стива. Как это вообще?.. Она… Но ведь это не обязательно правда? Видение, галлюцинация или что-то там еще? «Сон о Стиве оказался правдой», — зудит внутренний голос.
— У нас полно дел и без нее, — добавляет она и переводит взгляд на Ванду. — Тем более с Ведьмой все хорошо.
— Она не…
— Почему ты так меня назвала? — молчать и дальше попросту глупо.
Ванде становится не по себе, когда Стив поднимает на нее взгляд. Усталый, виноватый, как у побитого щенка. Почему? Она не понимает, но спрашивать при Романофф категорически не хочет хотя бы потому, что цвет ее волос слишком близок к красному. Она просто обязана нести боль и страдание за собой. И несет, Ванда уверена.
— Потому что ты Алая Ведьма, — жестко отрезает та. — Позывной такой.
— А ты?
Она злится. Они обе злятся. Вот только что им делить?.. Не Стива же.
— Черная Вдова, — почти выплевывает она.
— Подходит, — усмехается Ванда.
Романофф прищуривается, уже открывает рот, когда Стив обрывает ее:
— Нат, не надо, — встает, поворачивается к ней и приобнимает за плечи.
И Ванде это не нравится. В горле застревает противный комок. Она не может определить эту эмоцию. Неприятно, горько, обидно. Больно? Глаза застилает алая пелена, и Ванда сжимает кулаки, чтобы успокоиться. Ярость ни к чему. У нее и так сейчас нет никого, кроме Стива Он единственная ниточка, удерживающая на плаву, соединяющая с реальностью.
— Ванда? — он трясет ее и взволнованно вглядывается в глаза. — Очнись!
— Что?
Она не может сфокусировать на нем взгляд. Очертания комнаты смазываются, все плывет. Совсем как во сне. Ей мерещатся повсюду крики и боль. С головой захлестывает отчаяние. Она ощущает каждой клеткой страх, граничащий с паникой. Смерть повсюду.
— Ванда!
Он встряхивает ее, как тряпичную куклу, но она не слышит, не понимает, не чувствует. По щекам текут слезы, потому что ничего не исправить и никого не спасти. Потому что она делает неправильный выбор — защищает себя!
— Нет! — кричит и отталкивает его от себя. — Нет! — Швыряет тумбочку в стену. — Нет! — Падает на пол и бьет по нему кулаками. — Нет…
Она не сразу понимает, когда все прекращается. Пропускает момент, когда губы Стива касаются ее губ. Не верит, что обнимает его и отвечает на поцелуй. Осознание проносится в голове хороводом ярких картинок и взрывается фейерверком. Приятно, остро, сильно. И ни одной связной мысли.
— Я не знал, что еще… — Он тяжело дышит, но не убирает рук с ее талии. — Твоя сила бесконтрольна… Я боялся…
— Видимо, нам все-таки нужно поговорить о моих способностях, — отрезает она. Ванда пытается казаться безразличной, но сердце сжимается в комок.
Приступ. Должен был. Виноват. Никаких чувств, только долг. Капитан Америка, чтоб его!
— Они во многом зависят от эмоций. Чем сильнее чувства, тем сложнее контролировать силу, — издалека начинает он.
— Это я уже и так поняла. Я родилась такой?
Стив качает головой и садится на стул рядом с кроватью. Ванда следует его примеру.
— На тебе ставили опыты. Выжили единицы, и ты одна из них. — Он сглатывает и тяжело вздыхает.
— Почему тебе так тяжело об этом говорить? — она склоняет голову к плечу и изучает его выражение лица.
— Я хотел служить в армии, защищать людей своей страны на войне, но не мог. Моя сила тоже опыт, результат введенной сыворотки.
— И поэтому ты пошел на эксперимент?
Он кивает. Вот так просто.
— Ты согласилась на это, чтобы отомстить за смерть родителей. Пусть это не самый благородный и правильный поступок, но вполне понятный. Если бы я был на твоем месте, возможно, поступил бы так же. Не мне тебя судить.
— А если бы ты мог все вернуть, изменил бы что-то?
Он поднимает взгляд, в котором столько тепла, что Ванда захлебывается. Ей кажется, что света в нем хватит на двоих.
— Я бы все сделал так же, даже не задумываясь, — и улыбается.
Вот так легко.
— Нельзя бы таким идеальным…
— И у меня хватает недостатков, — на этот раз Стив усмехается и наблюдает за меняющимся выражением лица Ванды.
Она и сама не заметила, что сказала это вслух. Привыкла жить во снах или в одиночестве пялиться на потолок и разговаривать с пустотой. Стив занят, он не может быть постоянно рядом. Не может. А жаль.
— Почему я вижу сны только из прошлого Мстителей?
Она поспешно пытается увести тему в другое — более деловое — русло. Чересчур поспешно. Кажется, Стив это замечает, но никак не комментирует, и Ванда благодарна ему за это.
— Одна из самых опасных твоих способностей — воздействие на психику. Находишь уязвимое место, один из самых сильных страхов и заставляешь противника переживать самое плохое раз за разом, показываешь то, что он загоняет глубоко в подсознание. Игры с разумом, если проще. Об этом мы уже говорили, но тогда я не сказал, что ты не всегда была на нашей стороне.
— И ты не боишься в этом признаваться сейчас?
— Ты все равно узнаешь это. Юлить бессмысленно, да и врать я не особо умею, — Стив пожимает плечами. — И еще ты мастерски владеешь телекинезом.
— Поэтому ведьма, — вслух размышляет она. Почему-то ей важно именно подумать об этом именно вслух. Ванда чувствует с его стороны понимание и поддержку. Он поможет разобраться, даже если сам не все понимает, потому что… потому он Капитан Америка? Нет, потому что он Стив Роджерс. — А Алая, потому что швыряюсь красными потоками силы? — Он не отвечает, просто берет ее руку в свою и чуть сжимает. Для нее это значит больше, чем тысяча слов. — Я догадывалась, но не хотела верить.
— Из-за снов?
— Они всегда мрачные. Не столько событиями, сколько эмоциями. Тяжелые, тягучие, отчаянные. Чувствую каждый вздох, проживаю каждое вымученное решение. Допускаю, что в реальности это работает не совсем так, как во сне, но… Я хотела тебя убить. И Наташу тоже хотела. Злость, поднимающаяся внутри меня, неконтролируема. Она концентрируется на кончиках пальцев и требует выхода. Это как внутренний зверь зеленого монстра — всегда на взводе.
— Как снять с предохранителя пистолет, — вставляет он.
— Что-то вроде.
Он понимает, понимает почти как себя. Прикасается к ее эмоциям, и она дотрагивается в ответ.
— Я не такая, как ты. Я не хорошая.
— И не должна быть. У всех свои тайны. Важно, какой выбор ты делаешь в конечном счете.
— И какой правильный?
— Решаешь только ты.
Искренний, уверенный, сильный. Ванда порывисто обнимает его, потому что если не даст волю хотя бы малой толике чувств, они ее просто разорвут на части.
— Главное, не бояться, — он прижимает ее ближе. — Или научиться контролировать свой страх, — выдыхает ей в волосы.
— Ты мне поможешь?
Она зажмуривается в ожидании ответа и радуется, что Стив не видит сейчас ее лица. Ощущает его ладони на своей спине, вспоминает касания губ — хочет, чтобы он поцеловал вновь, но не из-за необходимости остановить приступ, а потому что… Ванда не может сформулировать свои мысли. Они хаотично толкают друг друга в голове, путаются, и грань с реальностью снова стирается. Она уплывает и проваливается в темноту.

* * *

Жгучая боль скручивает внутренности. Кто-то невидимый выворачивает суставы, ломает кости и дьявольски смеется. «Наслаждение пытками — признак психических расстройств», — думает Ванда, чтобы хоть на что-то отвлечься.
— Кричи, — издевается голос и прижигает раскаленной добела железным кнутом кожу. Она даже не понимает где именно, потому что болью взрывается каждая клетка тела. — Кричи, Ванда, — слова втыкаются иглами в мозг и зудят, требуют выполнить приказ.
Она сжимает зубы изо всех сил, лишь бы не поддаться, когда совсем рядом раздается настолько душераздирающий крик, что на мучительно долгие мгновения Ванда забывает, как дышать. Забывает ровно до тех пор, пока голову не сжимает стальными тисками, и она вопит, срывая голос. Страх, оцепенение, непокорность выливаются из груди ревом и желчью.
— Умница, девочка.
Она надеется, что за этой издевательской похвалой последует хоть немного покоя, но нет.
Поток ледяной воды смывает ее на холодный пол. Она чувствует, как проезжается позвоночником по камням. Пытается их сосчитать, но мозг измучен. Отвлечение не срабатывает. Истерзанное тело ни на что не реагирует.
— Вот теперь можно вводить сыворотку, — доносится до нее издалека.
Ванде безразлично, что ей введут и зачем. Она едва помнит свое имя, не ощущает рук и ног — просто кусок мяса, приготовленный для переработки. В вены что-то втыкают: то ли иглы, то ли ножи, то ли еще что, она не осознает. Тело подает сигналы, а мозг не принимает. Ни боли, ни судорог, ни сопротивления. Об этом ее никто не предупреждал, а теперь уже нет никакой разницы.
Ванда резко садится на постели. Перед глазами расплываются круги. Она все еще чувствует боль, раздирающую тело. Ощущает каждое движение мучителя, которого она не помнит. Только голос и страшные, беспощадные глаза. А еще она замечает во сне второго пленника. Так похожего на нее. Чувствует, что она его не только знает, но и испытывает еще и его боль. Такой близкий, но далекий. Будто он разделяет часть ее души. Такое обычно бывает у близнецов. Неужели?..
Слабый стук в дверь, и на пороге появляется Стив.
— У меня есть брат? — сразу в лоб спрашивает она, пока не передумала, а он не нашел способ увильнуть.
Стив не ожидает прямого вопроса, и выражение удивления и тревоги на его лице отвечают красноречивее любых слов.
— Послушай…
— Почему ты не сказал? Почему? — она кричит, но даже не пытается себя сдержать.
Сейчас ей плевать на все. Она ему доверяла. Доверяла, черт возьми! А он оказался таким же, как все.
— Я хотел защитить тебя… — начинает он, но Ванда отмахивается.
— Меня или себя? Скажешь, что я не была готова это услышать? К такому нельзя подготовиться! — выплевывает она. Слова терзают и жалят сотнями гремучих змей.
«Разорвать, уничтожить, убить!» — требует Алая Ведьма.
«Обездвижить, мучить, пытать, — возражает Ванда, — заставить ощутить на своей шкуре горечь предательства».
— Твоя сила неконтролируема, я не мог рисковать. — Черты его лица ожесточаются, и это ранит больнее оправданий. — Хочешь знать почему? Потому что я отвечаю не только за тебя, но и за других людей, которые находятся в этом здании. — Он крепко сжимает ее руки и дергает на себя. — Иногда интересы других приходится ставить выше одного конкретного человека. — Его взгляд гасит ее ярость, затягивает в свою пучину. — Даже если он тебе дорог, — заканчивает Стив на выдохе.
— Где он? — тихо спрашивает Ванда, в глубине души уже зная ответ.
— Ванда…
— Где он? — повторяет и закрывает глаза.
Понимает, что будет нестерпимо больно, но с решимостью осужденного на казнь ждет ответа Стива. Не понимает, не осознает, не верит, но она должна это услышать. Должна. А он должен сказать. Должен.
— Стив!..
— Погиб.
Крошечное слово падает неподъемной глыбой на голову и разбивает вдребезги череп. Ноги подгибаются, но руки Стива не позволяют упасть. Сердце останавливается на несколько мгновений, чтобы потом биться о грудную клетку с утроенной силой. Пусть разум не помнит, но душа все еще болит. Оплакивает и никак не может смириться. Истекает горечью и забирает воспоминания, чтобы вернуть и заставить пережить все снова.
Ванда бьется в истерике, ощущает, как сила скапливается на кончиках пальцев. Она цепляется за Стива, но он бессилен. Ей никто не поможет. Одна в целом мире. Никому не нужна. Ни на что не годна. Ущербная, не управляющая своей силой, загнанная в угол. Ее лишили всего и бросили медленно умирать.
— Ты мне нужна, — сквозь шум в ушах слышит она, но не понимает, кто говорит.
Это не может быть Стив, не может быть.
Боль пронзает все тело, она больше не может сдерживать силу, не может удержаться на грани. Ванда шагает в пропасть и летит в объятия пустоты. Мчится по туннелю и видит только черный и красный — цвета ее жизни. Вечный траур, страх, тоска, горечь и рука брата в ее руке. Она не видит толком его лица, но с губ срывается: «Пьетро». Она вспоминает его имя. Правда, ложь, предательство, слезы, смерть, радость, отчаяние сплетаются в клубок эмоций, в котором не разберешь, что есть что.
— Это и есть жизнь, Ванда, — шепчет Пьетро и берет ее за руки. Она не помнит его внешности, но сердце узнает брата. Не может ошибиться.
— Но как? — безжизненно то ли возражает, то ли спрашивает она.
— Он поможет тебе, — ласково улыбается Пьетро.
— Кто я ему? — она пожимает плечами. — Никто.
— Вы нужны друг другу больше, чем ты думаешь, — говорит Пьетро и растворяется в темноте. Той самой, из которой Ванда не находит выхода. Натыкается на углы, шарит руками по стенам, но только стирает ладони в кровь.
Нет, она не сможет. Не сможет. Она обречена ползать во мраке и ждать, пока надоест всем настолько, что ей позволят умереть. Или помогут.
— Да очнись наконец! — кричит Стив и бьет ее по щекам, не жалея силы.
Ванда распахивает глаза и таращится на него.
— Что ты делаешь? — выдыхает еле слышно.
— Привожу тебя в чувство, — кажется, облегченно отвечает он и садится рядом. — Ну и напугала ты меня.
— Почему?
— Потому что хорошенько приложила меня головой об стену и потеряла сознание. — Он потирает затылок, видимо, ушибленный, и ухмыляется краем губ.
— Я в порядке, — будто оправдывается она.
— Неужели? — Стив выгибает брови и почти откровенно смеется.
— Теперь да, — она кивает и поднимается на ноги. — Прости. — Подходит ближе, заглядывает ему в глаза. — Я не хотела, — и прижимается всем телом.
— Уверена?
— Поцелуй меня, — неожиданно даже для себя просит она и поднимает голову.
— Ванда, это…
Она не может прочитать эмоции в его взгляде. Да и не хочет. Сейчас она хочет быть обычной. Просто девушкой рядом с просто парнем. Без него она не справится. Пьетро прав, Стив ей необходим.
— Просто поцелуй. Не потому что приступ или должен. Просто поцелуй.
Стив медлит, и в горле застревает ком. Может, ей и нужен, а вот она ему…
Глупая, глупая Ванда!
— Капитан Роджерс, — кто-то заходит в комнату и ойкает.
— Сейчас! — рявкает он. Ванда почти пугается, такого голоса она у него не слышала. — Извини, — произносит, когда дверь закрывается. — Мне пора. Позже поговорим, — добавляет после паузы.
Ванда кивает и отпускает его. Забирается с ногами на кровать, кутается в одеяло и поворачивается спиной к двери. Она сделала шаг вперед, он остался на месте — так бывает. Зато память начинает возвращаться, хоть Ванда и не уверена, что рада этому.
— Эй, — Ванда настолько уходит в свои мысли, что не замечает, как он оказывается перед ней.
Она смотрит ему в глаза и ни о чем не думает. Не хочет думать. Просто смотрит, просто ждет. Чего он хочет?
Стив улыбается, наклоняется и заправляет локон волос ей за ухо.
— Я скоро вернусь, — и мягко целует ее в губы.
Просто так. Потому что хочет. Потому что так же необходима.
Вы нужны друг другу больше, чем ты думаешь.
— Пьетро, — шепчет одними губами она и чувствует, как по щекам текут слезы.
В сердце все так же саднит, но вместе с болью приходит смирение. Скорбь, а не ярость. Тоска, а не месть. Реальность, а не забвение. Правда, а не безмолвие.
Пьетро улыбается. Теперь он знает: Ванда в надежных руках.

@темы: мои фики, мстители