С днем рождения, Несс ^^

[madsukkub]

Я обещала, а обещания нужно выполнять Очень рада, что тебе нравится то, на что у меня еще стоит в ГП)
С днем рождения, дорогая и замечательная) Болей меньше, пиши больше, Янка с Севой чтобы только радовали *насколько это возможно, естессна*, творческих и карьерных успехов, ага, а еще счастья, любви и чего там еще желают)) Люблю тебя

Автор:  Mystery_fire
Бета:  Кислое Яблоко
Фандом: Гарри Поттер
Пейринг: Гермиона Грейнджер (Уизли)/Скорпиус Малфой
Рейтинг: R
Жанр: Romance
Размер: Сборник драбблов, пока 2108 слов
Статус: Будет пополняться
Саммари: Серия зарисовок с разными сюжетами, но по одному пейрингу.
Предупреждение: ООС, AU
От автора: Написано на день рождения для  Necessitas
Размещение: Запрещено без разрешения автора.
Дисклеймер: Моя только фантазия.

В клубе

Огни ночного города будоражат. Гермиона вдыхает полной грудью запах перемен. Послать все к черту оказалось проще, чем казалось. Имеет право она хотя бы иногда развлекаться, а то все работа, работа, изредка семья и снова работа.
- Осторожнее! – кричит ей таксист неопределенного возраста. Она пожимает плечами и делает шаг вперед к манящему ярким неоновым светом клубу.
Это почти смешно, в ее-то возрасте. У дверей шумно, молодежь толкает друг друга и громко переговаривается. Гермионе кажется, что она на глазах скукоживается. Детям здесь самое место, а вот что она здесь забыла: взрослая сорокапятилетняя тетка в разводе?
- Вам помочь? - участливо заглядывает ей в глаза молодой вполне себе симпатичный парень. Он ей смутно кого-то напоминает, но Гермиона не может понять, кого именно.
- Справлюсь, - чуть улыбается она и озирается по сторонам.
С минуты на минуту должен подойти Гарри, который и затеял поход в клуб. «Тряхнем стариной», - сказал он, Гермиона лишь закатила глаза. Выбора ей как обычно не оставили.
- Ах, эта молодежь, не успел прийти, а даму уже отбивают, - Гарри театрально одной рукой хватается за сердце, а второй прикрывает глаза.
- Какой же ты идиот, - фыркает Гермиона, улыбаясь. Неуверенность мгновенно испаряется, рядом с таким Гарри можно только дурачиться, пить и развлекаться.
- Рада, что ты все-таки выбрался из своего Аврората.
Гарри щурится некоторое время, а потом целует в щеку.
- Пошли.
Они проходят фейс-контроль, усаживаются за барную стойку и заказывают по коктейлю.
- Времени зря не теряла, старушка, - подмигивает Гарри и ухмыляется, - Скорпиус Малфой сейчас главная несбыточная мечта выпускниц Академии целителей.
- А я тут при чем? - удивленно смотрит на Гарри Гермиона. Она и видела-то младшего Малфоя последний раз на платформе девять и три четверти так давно, что уже и не вспомнит, как он выглядит.
Гарри загадочно улыбается и тянет ее на танцпол. Выпитого алкоголя хватает, чтобы Гермиона чуть расслабилась. От громкой музыки в голове шумит, софиты слепят глаза. И ей бы уйти домой, где тихо и спокойно, но что-то неуловимо запретное и дикое манит ее, не отпускает отсюда. Хочется танцевать, расталкивать девушек локтями, флиртовать с парнями — совершенно иррациональные желания, но ведь в них ничего плохого. Гарри берет ее за руку и раскручивает. Гермиона запрокидывает голову, смеется: ей хорошо. Она влетает прямо в объятия Гарри и обнимает его за шею, заглядывает в глаза и видит во взгляде чертиков.
- Развлекайся! - кричит он на ухо. – Я сейчас.
Гермиона кивает и растворяется в вихре ощущений. Да, безумно, но так легко и свободно. Наплевать на «нельзя» и «не стоит». Никто никого не знает, можно отпустить себя.
Она чувствует, как ее обнимают. Это не Гарри, он не мог так быстро вернуться. Незнание заводит сильнее любого афродизиака, и Гермиона не оглядывается. Закрывает глаза, двигает бедрами и растворяется в танце. Руки оглаживают фигуру и спускаются ниже. Музыка становится динамичнее, жестче, голову ведет, мысли путаются. Гермионе чертовски хорошо, ритм подхватывает и уносит далеко за пределы душного клуба. Разум отключается, остаются эмоции. Пугающе яркие, острые, настоящие.
Гермиона делает пару движений, ощущает возбужденный член, упирающийся в поясницу, облизывает губы и кружится в танце. Игра в кошки-мышки пресыщает, хочется глаза в глаза, чувственно и откровенно. Она разворачивается в объятиях и натыкается на расфокусированный взгляд серых глаз. Тот самый мальчишка, который суетился у входа. Распаленный, горячий, взбудораженный. «Скорпиус Малфой», - с пугающей ясностью понимает Гермиона. Вот что означала загадочная улыбка Гарри.
- Пойдем? - Гермиона оценивающе рассматривает его с ног до головы. Поджарый, жилистый, в меру мускулистый.
- Прямо сейчас? - искреннее удивление на мгновение затмевает даже желание.
- Ну, если ты не хочешь... - пожимает плечами она, - я не настаиваю.
В следующую секунду ее затягивает в аппарационную воронку. Остаются только шальные поцелуи, обжигающие взгляды и сильные руки. Гермиона впивается ногтями в его спину и не думает ни о чем. Есть здесь и сейчас, стыд и неловкость подождут до завтра.

На Рождество

Гермиона давно не верит в магию Рождества.
Семейным оно перестало быть, когда она стерла родителям воспоминания. После восстановления памяти изменилось слишком многое. Родители больше не доверяли ей, опасались, что она снова так поступит. И если поначалу Гермиона пыталась переубедить их, то со временем смирилась. Они правы: какими бы благими ни были ее намерения, Гермиона должна была считаться с их мнением.
Гермиона вздыхает и крепче сжимает кружку с какао. Чего бы покрепче выпить, но она не хочет стирать грань между реальностью и иллюзией. Гермиона надеется, что Скорпиус сможет вырваться к ней. По традиции он встречает Рождество с семьей, где ей нет места.
Гермиона и не настаивала на его приходе. Это было бы нечестно, да и она не хотела выглядеть одинокой женщиной среднего возраста, жалкой и нелепой. Она даже не уверена, что Скорпиус рассказал родителям о них. Он обещал, но Гермиона отчаянно его переубеждала. Какое у них будущее: разница в двадцать лет да ее багаж ошибок длиною в жизнь.
Она ежится: в комнате заметно холодает. Гермиона не закрывает окно: не хочет пропустить сову от Скорпиуса с извинениями и припиской, что он правда пытался вырваться. Глупо, но его неуклюжие заверения в чувствах согревают куда лучше огня камина и огневиски. Она чуть улыбается и идет за пледом. Гермиона не закроет окно, по крайней мере до полуночи.
Поленья в камине с треском разваливаются. Во все стороны летят искры, и Гермиона усмехается. Иногда она думает, что на Гриффиндор ее отправили именно из-за любви к огню. Непредсказуемая стихия, делающая мир ярче и теплее, а умы отчаяннее.
Часы бьют полночь. Уже? Гермиона кутается в плед и делает глоток из кружки. Скорпиус не написал, означает ли это, что он все-таки придет? Или ему просто не до нее?
Сердце сжимается от горечи и затаенной обиды. Она встряхивает волосами, отгоняя глупые мысли. Скорпиус ей ничего не должен. В конце концов, у него есть определенные обязательства перед семьей: единственный ребенок, наследник.
Она зажмуривается до звезд под веками. Нет, нет и еще раз нет, Гермиона не допустит бессмысленного самобичевания. Ни в Рождество, ни потом. Это приведет к еще одному выплеску стихийной магии и только.
Ждать больше нечего, она наливает бокал виски и выпивает залпом. Алкоголь привычно обжигает пищевод, мгновенно становится жарко. Она отбрасывает ставший ненужной тряпкой плед, призывает первую попавшуюся книгу и утыкается в нее. Строчки прыгают перед глазами, на которые то и дело наворачиваются слезы, но Гермиона упрямо их вытирает.
Глупая наивная дура!
Спустя пять бокалов виски и черт знает сколько времени плечи сжимают горячие руки.
- Думала, я не приду? – опаляет ухо шепот.
- С чего ты взял? – в горле вмиг пересыхает. Такой вкрадчивый шепот повергает ее в почти предоргазменное состояние. Скорпиус знает, как завести ее с пол-оборота. И она совершенно не хочет знать, откуда такие таланты взялись, иначе ревность сожрет с потрохами.
- Открытое окно и полупустая бутылка.
- Читаешь меня, как открытую книгу? – Гермиона перекатывается на другой бок и оказывается в его объятиях. Серые глаза обжигают сильнее открытого пламени. Столько невысказанных слов и неисполненных обещаний.
- Если бы ты только позволила…
- Тсс, - она прижимает палец к его губам, - просто поцелуй меня.
И он целует. Жадно, напористо, в который раз сжигая все пути отступления. Гермиона плавится в его руках, сгорает от страсти, превращается в пепел. Безумие чистой воды, ведь так хорошо не бывает.
Он чертит языком влажные дорожки по ее телу. Сжимает грудь, заставляя изгибаться и просить больше. Гермиона почти умоляет, когда он пальцем обводит контур сосков. Ей нужно сильнее, больнее, ярче. Чтобы забыть, как дышать. Чтобы не вспоминать, кто он и кто она. Чтобы раствориться в экстазе и кричать его имя, кусая губы в кровь. Клубок ощущений сливается в одно бессвязное «хочу».
- Люблю, - выстанывает она, когда его язык выписывает круги на клиторе.
Хватает его за волосы, притягивает ближе и кричит, кричит. Не может быть все настолько восхитительным, просто не бывает! Но ей так хорошо… Она забывается.
Огонь в камине почти гаснет, только угли тлеют, отчего причудливые тени пляшут по его лицу.
- То, что ты сказала…
Она накрывает его губы ладонью и улыбается.
- Не порти момент.
Гермиона прижимается еще крепче, кладет голову на плечо Скорпиуса и закрывает глаза.
Она давно не верит в сказки, зато, похоже, они в нее верят.

Состязание

Он наблюдает за ней издалека, не решаясь приблизиться, потому что наверняка от волнения брякнет несусветную чушь и больше никогда не осмелится сказать и слова. Лучше не рисковать, чем опозориться, но если не решиться, она так и останется недосягаемой мечтой.
- Малфой, ты идешь?
Вот опять он застывает в коридоре, когда видит ее.
- Иду.
Удивительно, что до сих пор никто не понял, почему происходят эти приступы оцепенения. Или понял, но не говорит?
Скорпиус и сам не помнит, когда это началось, просто в какой-то момент взглянул и не смог оторваться. Из ступора его вывел ощутимый толчок локтем от Розы: кажется, она о чем-то его спрашивала, а он «как дурак, уставился в одну точку и завис». Правда, если бы она догадалась, реакция была бы куда более эмоциональной, а то и взрывоопасной. Роза Уизли – натура весьма экспрессивная, не в пример сдержанной матери. Или эта невозмутимость только ширма?..
- Слышал последнюю сплетню?
Можно подумать, он их когда-то слушал, зато Хитченс вон разве что из штанов не выпрыгивает, так хочет поделиться.
- Нет.
Отвечать односложно на его вопросы вошло в привычку: чем больше слов, тем дольше он будет вдохновенно вещать, кто с кем спит. Как будто Скорпиусу это интересно.
- Уизли завела любовника!
У него такое восторженное выражение лица, словно министр магии на самом деле тролль и женится на вейле. Тоже мне новость, каждый день кто-то кому-то изменяет, велика невидаль.
- И что?
Его забавляет искреннее недоумение Хитченса. Видимо, по его мнению, новость должна была произвести эффект разорвавшейся бомбы. Уизли и Уизли. Уизли?!
- Вижу, начинает доходить.
- Какая Уизли?
- Та, на которую ты только что пялился, - Хитченс явно наслаждается его реакцией. – Представляешь, все вещает о морали и нравственности, а у самой рыльце в пушку. Так что у тебя есть шанс, - ехидно прищуривается он.
- Чего?
Скорпиус забывает, как дышать. Он же ни словом, ни делом. Может, только взглядом…
- Говорят, он ей в сыновья годится, - продолжает Хитченс, довольный собой. – Спаркс вообще сказал, что видел, как поздно ночью видел выходящего от нее младшего Поттера.
- Полный бред.
Скорпиус мгновенно остывает. Альбус души не чает в своей девушке, а Джеймс скитается по миру со своей командой по квиддичу. Министерским стало скучно, вот и выдумали очередную нелепицу.
- Джейми! – Скорпиус не замечает, как они поворачивают к столовой. – Когда вернулся?
На то, чтобы не остановиться посреди коридора, уходит почти все самообладание, все-таки сохранять хорошую мину при плохой игре его учили с детства. Он чувствует, как Хитченс все активнее пихает его в бок, но игнорирует. Обсуждать слухи сейчас – верх глупости.
- Привет, Малфой.
О, Мерлин, Джеймс как всегда без тормозов и совершенно не вовремя. Вот что ему стоило не заметить и отправить сову?
- Привет, Поттер. Толпы фанаток уже надоели?
Ему бы язык прикусить, но вместо этого просыпается иррациональная ревность, и даже Хитченс за спиной ничуть не стопорит.
- По твоей бледной физиономии соскучился, - возвращает колкость Поттер и протягивает руку. – Как ты?
Скорпиус отвечает на рукопожатие и пожимает плечами:
- Поклонницами пока не обзавелся.
- Я бы так не сказала… - Все оборачиваются к усмехающейся Гермионе. - Секретарям все известно, - и залихватски подмигивает.
Скорпиус приподнимает брови, Джеймс нагло ржет, а Хитченс пыхтит в предчувствии новых сплетен.
- Видимо, даже больше, чем мне, - наконец находится он и судорожно ищет предлог, чтобы сбежать.
- Видимо, - соглашается она, - но так даже лучше: не зазнаешься.
Скорпиуса бросает в жар, затем в холод. Становится нечем дышать и мучительно хочется расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, но он не может себе позволить. Находиться рядом с этой женщиной выше его сил, а уж разговаривать на равных… Он чувствует себя четырнадцатилетним школьником, приглашающим впервые девочку в Хогсмид. Мерлин!
- Мы тут на метлах собирались погонять, - приходит ему на помощь Поттер, ну, или просто сглаживает двусмысленную паузу. – Ты как?
Скорпиусу кажется, что вокруг воздух электризуется, он заставляет себя смотреть Гермионе в глаза:
- Почему бы и нет, - поворачивается к Поттеру, - Джейми, - выделяет нарочито приторным тоном.
- Туше, - насмешливо тянет Гермиона. – Ладно, мальчики, развлекайтесь, а мне пора, - и уходит.
- Она всегда такая дружелюбная? – вдруг вклинивается Хитченс.
- Шутишь? Это она была нежной, - Поттер усмехается и хлопает Скорпиуса по плечу. – Жду тебя завтра у нас, не забудь метлу, чтоб потом нечем было оправдывать проигрыш.
Скорпиус выгибает брови и засовывает руки в карманы.
- Мы еще посмотрим, кто кого.
- Узнаю боевой настрой Малфоя.
Они будто возвращаются во времена учебы в Хогвартсе, когда на каждом повороте до хрипа спорили, кто же из них лучший. Сейчас это кажется ребячеством; они и были детьми, но дух соперничества никуда не делся. К вечеру Скорпиус уже жалеет, что согласился: дел у него других нет, что ли, чем соревноваться с Поттером? Это все влияние Гермионы, когда она рядом, мозг отказывается мыслить здраво.
Он уже собирается домой, когда в кабинет влетает служебная записка и кружит над головой. Скорпиус удивленно приподнимает бровь: в такое время в Министерстве мало кто думает о работе, тем более не шлет посланий. Журавлик садится на плечо, Скорпиус берет его в руки и разворачивает.
«В состязании Поттер-Малфой я поставила на тебя, а проигрывать я не люблю, так что уж постарайся».
Ему и не надо знать, чей подчерк, и так понимает, кто это. Догадывается и давится воздухом. Если Скорпиус и ждал шанса приблизиться к Гермионе Грейнджер, это был именно он. И Скорпиус будет не Малфоем, если не воспользуется им.